Драгуны и конные стрельцы оставили Шаповаловку. Русские передовые сотни отошли к основным силам. Но это было еще не сражение, а лишь его прелюдия. Основной бой был впереди.

К Шаповаловке стали подтягиваться отряды киевского полковника, валашские и молдавские сотни из наемных сил гетмана Выговского. Это были отряды легкой конницы, пришедшие к Выговскому за золотом и легкой добычей.

Полковник Сом прекрасно понимал, чего стоят эти союзники, но своего гетмана не осуждал. Выговскому нужно было большое войско для реализации своего замысла, а на все украинские полки он положиться не мог, вот и приходилось пользоваться услугами таких вот союзников.

– Хуже татар такие полки, – прошептал он, чтобы никто не мог услышать его слов. – Сколь горя принесут они Украине.

– Пан полковник! Гонец от пана ясновельможного гетмана! – голос сотника вывел Сома из размышлений.

– Гонец? – переспросил он.

– Сотник Романюк! – представился гонец. – До вашей милости от ясновельможного!

Сотник поклонился.

«Ишь ты каков! – про себя подумал Сом, оглядев сотника. – Разряжен словно шляхтич. И слова-то какие от «ясновельможного» да «ваша милость». При Богдане все проще было, и побеждали мы ляхов. А ныне наши же казацкие полководцы все в паны полезли. А за ними и сотники мелкие себя шляхтой возомнили. Вот и нанимаем всякий сброд типа влашских да молдавских всадников».

– Чего хочет гетман? – строго спросил он Романюка.

– Ясновельможный идет сюда с основными силами.

«Стоило гонца ради этого гонять, – подумал Сом. – Я и так это знаю!»

– Шаповаловка наша! Так можешь и передать ясновельможному гетману, пан сотник.

Сотник еще раз поклонился и развернул своего коня…

2

Сосновская переправа у Конотопской крепости:

25 июня 1659 года.

Полковник Ляпунов занял Сосновскую переправу под Конотопом. И к нему быстро стали подтягиваться основные силы русской армии князя Пожарского.

Первыми прибыли, отступившие от Шаповаловки воины воеводы Стрешнева.

– Потрепали тебя, воевода? – с усмешкой спросил Ляпунов.

– Потрепали, – без обиды согласился с ним Стрешнев. – И хорошо потрепали. Скоро Выговский сюда припожалует. Далеко ли немецкий полк фон Нейрата?

– А на кой они тебе?

– У Выговского трансильванская наемная пехота. И я на себе ощутил меткость их стрелков.

– Наш полководец князь Пожарский желает быстрой победы и славы! Он осторожничать из-за пехоты не станет.

– Стало быть, немцев фон Нейрата не будет?

– В ближайшее время нет.

– Вот и зря.

– Зря, – усмехнулся Ляпунов. – Он желает славы, что имел его дядя. Но тот князь Пожарский добыл свою славу, разгромив поляков под Москвой.

– Осторожность разве в этом деле помешает? Князь Пожарский под Москвой был очень осторожен.

– Вот пойди и скажи это нашему воеводе! Полковник Улебин сколь раз ему про осторожность говорил. И что с того? Но даст бог, и без того разгромим супостатов.

– А коли не даст? – усмехнулся Стрешнев.

– Я послал во все стороны дозоры из донцов есаула Семенова. О всех передвижениях неприятеля мы будем знать. Да и не соберутся они быстро большими силами для удара.

– Хорошо если так. Но они могут попытаться отбить переправу.

– Не думаю. Соберем здесь побольше войск, и нам прикажут ударить по врагу. Вот и вся стратегия воеводы Пожарского.