И уходить надо подальше, по не в Псков или Новгород. Государь проредил тамошних бояр. Кого в Москву забрал в служивые люди, под надзор, кого жизни лишил. Незнакомые люди на виду, быстро посаднику доложат. Москвичей что тогда на Руси не любили, что сейчас.

Куда же уходить? В Муром — князь первым делом туда людей пошлет. В Тулу? Слишком я там известен, и город, и Москва близко. В Архангельск? Решение в голове созрело как-то само — в Хлынов, столицу Вятского края. Далекая окраина, к тому же издавна настроенная против Москвы — то, что мне надо.

Малочисленный городок, но если не выпячиваться, какое-то время пересидеть можно, хотя бы годик. А за это время или фавориты у государя поменяются, или инцидент забудется.

В принципе все княжества вокруг Москвы присоединялись или силой как Новгород, Псков, Хлынов, или хитростью и обманом, как Рязань. Так что основания не любить Москву у провинции были. К тому же кроме Хлынова я, как вариант, рассматривал Нижний Новгород или Великий Устюг.

Ночью в постели я ворочался, не мог уснуть, хотя и хотелось. Вспоминался странный взгляд старшего дружинника. Не накинули бы удавку на шею ночью, пока все храпят.

Забылся я уже к утру, не совладав с собой. После завтрака оделся, взял все свое серебро, зычно гаркнул в толпу ратников:

— Кто со мной на торг?

Желающих сегодня не было, и я, облегченно вздохнув, вышел за ворота. А думал ведь, что за мной увяжутся соглядатай, чтобы не сбежал. В душе шевельнулось сомнение — может, князь и не приказывал Митрофану устранить меня? Может, я стал слишком подозрителен? Нет, уже все решено, к чему рисковать!

Отойдя пару кварталов, я повернул вправо, к торгу. Мне надо было приобрести коня — не пешком же уходить. Выбрал быстро, сразу же подобрал седло и выехал из Москвы. Далеко уехать не удалось — все дороги развезло, и у Коломны пришлось грузиться на попутное судно вместе с конем. Снег тает, дороги залиты водой, непроезжие ни для саней, ни для телег. Только верховой пробиться может, уморив коня. Вот и славно.

Обнаружив пропажу, в первую очередь меня кинутся искать в Москве, разумно предположив, что дороги почти непроходимы. Ищите, ребята, флаг вам в руки.

Радость моя была недолгой: судно на следующий день встало, не смогло дальше идти из-за льда. Пришлось продолжить дорогу верхом, по и здесь меня ждала неудача. Конь мой оказался с дефектом, прихрамывал. Моя вина — не досмотрел при покупке, а может, тяжелая дорога сказалась. В ближайшей деревне после ночевки я его без сожаления продал по дешевке крестьянину, честно предупредив о дефекте. Торопиться мне было некуда, и, отдохнув в деревне пару деньков, я продолжил путь пешком. Оно, может, и к лучшему — следы затеряются. Ближе к обеду решил немного передохнуть да заодно облегчиться.

В общей сложности, наверное, уже верст около ста одолел. Верхом, даже с запасной лошадью, и половины этого пути не смог бы пройти из-за распутицы.

Я прогулялся по опушке. Снег здесь уже стаял, и просохшая прошлогодняя трава стлалась под ногами: даже сапоги не испачкались.

До слуха моего донесся стон. Что это?.. Я остановился как вкопанный. Сверху рощица была видна как на ладони, и в ней не было никого — ни саней, ни лошадей, ни людей. Тишина. Наверное, почудилось. Но стоило мне сделать шаг, как стон послышался снова. Я вытащил саблю из пожен и пошел вглубь, продираясь сквозь колючий кустарник. Опа-на! Небольшая полянка изрыта множеством следов — людских и конских. Но на полянке — никого. Кто же тогда стонал?

Я стал саблей раздвигать кусты — рвать одежду о кустарник было жалко, запасной у меня не было.