А сам к штабу дивизии. Нарезал вахтенному… сектор наблюдения за водной гладью, а то он не туда смотрел. А потом взял комдива, вытащил его через окно, спустил с противоположного сектора и увёз на надувной лодке. Потом говорили, что комдив сам же эту лодку и надувал.

– Брехня?

– Брехня… Лодка была уже заранее надута и стояла вместе с гребцами у специально сброшенного шторм-трапика. Вахтенный, конечно, видел, что где-то там движется какая-то лодка, но не в его же секторе наблюдения – он только за свой ведь отвечает, поэтому и не доложил… Так закончился второй день учений.

– Даже боюсь спрашивать, что же учинили на третий день…

– Да ничего особенного – просто МПК для разнообразия угнали. А для начала шороху на пирсах навели. Там же они в преддверии полномасштабного штурма себе сигналы придумали: одна зелёная ракета – готовность, две – сбор, три – тревога… А тут сразу десять зелёных ракет! Не иначе война с НАТО и пришельцами с Тау Кита началась. Вот мы под шумок кораблик-то и увели…

Точно я это уже где-то читал. Известная байка.

– Палишься, Датч, ой палишься, – хохотнул я. – У меня друг в наших морпехах служил – никогда они таким не маялись. Так что ты скорее и есть самый натуральный и всамделишный диверсант. Пиранья, так сказать.

– Да я в разведке просто служил. А разведка даже в обычной махре – почти спецура.

– Ну да, ну да… Морда в грязи, в попе ветка – это к нам ползёт разведка.

– А сам-то?

Начинаем традиционную травлю баек? Лады, будет тебе наше ответное алаверды в виде точно такой же бородатой истории с вкраплениями реальных событий…

– А что сам? Хочешь – действительно реальную историю расскажу? – я аккуратно обошёл рухнувшую стену какого-то древнего храма. – Тоже во время службы было… Только БАТО – это не спецура, в диверсантов не играли. Из спецподготовки только традиционные зарубы с кавказцами. Но на время очередного стихийного бедствия, то есть приезда непосредственного начальства, даже это рубилово на время стихало. И вот однажды приезжает наш чудо-полковник по кличке Рыжик… И так ему захотелось до чего-нибудь докопаться, а не было повода, что его праведный начальственный гнев обрушился на большой валун около столовой. Уж не знаю, откуда эта каменюка там взялась, но была там, кажется, всегда. И никому не мешала. Но полковник грозно посмотрел на камень, потом на наших на больших и сказал: «Устранить!»

– Решили убрать?

– Ну а как же? Прокопенко из второго взвода, который два года перед армейкой где-то там проучился – то ли в Оксфорде, то ли в ПТУ, – на глаз определил, что валун этот весит пять тонн. Собрали нас полсотни рыл из расчета по сто килограммов веса на человека… Но подкачали расчеты – покачать мы камешек этот покачали, но не более. А техники никакой пригодной на тот момент не было – всё либо далеко, либо сломано, либо на ремонте. И Рыжик уже завтра приезжает проверять обратно.

– Ну, вспоминая нашу армию, если не получается устранить, то нужно привести к единообразию…

– Короче, покрасили мы этот валун. Зелёной краской.

– И что?

– На следующий день снова приехал Рыжик. Снова нахмурился, глядючи на каменюку, и сказал: «Слишком светлый. Устранить».

– Какой изобретательный начальник, однако…

– Придурок он. Ну, и мы тоже. Короче, камень мы снова покрасили. Но теперь уже в чёрный цвет. Рыжик вернулся на следующий день, увидел валун и сказал «Слишком темно.