– Что он сказал?

– «Ну и крутой парень этот Дэви!» И смотрел при этом прямо на тебя.

– Но я же специально приклеил усы...

– А еще он прибавил: «Видать, рыцари еще не перевелись». – Лицо Крэндэлла было мрачнее мрачного.

Конгрессмен Дилбек задумался.

– Как тебе показалось, он из тех, кто любит поднимать волну?

Крэндэллу пришлось сделать над собой неимоверное усилие, чтобы удержаться от смеха.

– Внешность бывает ох как обманчива, Дэвид. Утром я позвоню Молди.

Снова сидя в машине, которая, негромко урча мотором, продолжала свой бег к югу, Дилбек поинтересовался личностью своей жертвы.

– Понятия не имею, – ответил Крэндэлл. – Позже я позвоню в больницу.

– Он был жив или?..

– Ничего не могу сказать, – отозвался Крэндэлл. – Он был весь в крови.

– О Господи! – снова вырвалось у Дилбека. – О Господи, не оставь меня! Эрл, давай помолимся вместе. Дай мне руки. – Он потянулся через сиденье к Крэндэллу, но тот стряхнул с рукава потные горячие ладони конгрессмена.

– Я в эти игры не играю.

– Пожалуйста, Эрб, давай возьмемся за руки! – Дилбек умоляюще сцепил пальцы. – И помолимся вместе – прямо сейчас! Ну?!

– Нет уж. Лучше ты сам помолись за нас обоих. И как следует помолись, что есть мочи.

Вечером следующего дня, переодеваясь – а вернее, раздеваясь – перед выходом на сцену, Эрин сказала Шэду, что звонила в больницу.

– Помнишь того парня, которому вчера досталось? Его уже перевели из интенсивной терапии.

Шэд не поднял глаз от карточного стола, ограничившись комментарием:

– Слава Богу. Теперь я могу спать спокойно.

– Я так испугалась, когда увидела револьвер! – продолжала Эрин, упаковываясь в сценический бюстгальтер. – Он никак не был похож на телохранителя. Я имею в виду того, второго. Как ты думаешь?

Однако Шэд был полностью поглощен своим занятием. С помощью хирургического зажима, пользуясь им, словно пинцетом, он пытался со всей возможной аккуратностью содрать с картонного стаканчика, содержавшего четыре унции черничного йогурта пониженной калорийности, закрывавшую его алюминиевую фольгу. В комнате было темновато, и Шэд, который и без того не мог похвастаться особой остротой зрения, ссутулился над своим йогуртом, как часовщик за работой.

– Погоди, не отвлекай меня, – буркнул он Эрин, не поворачивая головы.

На столе, рядом с левым локтем Шэда, она разглядела здоровенного дохлого таракана – внушительных габаритов даже по флоридским меркам. Он валялся, безучастный к происходящему, задрав к потолку длинные тонкие лапки.

– Кажется, у тебя очередное завихрение мозгов, – заметила Эрин. – И, по-моему, я догадываюсь, чем тут пахнет.

Шэд отозвался не сразу. Передвинув сигарету из одного угла рта в другой, он сильно затянулся, выпустил из ноздрей несколько одинаковых овальных клубочков дыма и лишь потом произнес:

– Ну, и чем же?

– Легким надувательством, – ответила Эрин, отступая за дверь, чтобы снять юбку. – По крайней мере, именно это мне приходит в голову.

Шэд победоносно продемонстрировал ей совершенно целую фольгу, которую ему удалось-таки наконец снять, и осторожно положил ее на стол. Затем подцепил пинцетом таракана за одну из хрупких коричневых лапок.

– По-моему, там пошла твоя музыка, – бросил он Эрин.