– Нянька девочки, соседка вашей подруги.

– Александра? Скверная баба… – Эти слова, казалось, вырвались у девушки невольно, она прикусила нижнюю губу, замолчала.

– Почему же? – Следователь положил фоторобот на стол так, чтобы девушка все время видела его.

– Очень жадная. Корыстная. И я представить себе не могу, как она могла отдать ребенка незнакомому человеку с такой внешностью! – горячо сказала Лена. Впервые ее лицо по-настоящему оживилось, видно было, что она говорила искренне, что эта тема ее действительно волнует. – Я уверена, что он дал ей денег! Без денег она ничего на свете не делает!

– Я, представьте, того же мнения. И очень опасаюсь, что эта женщина кое-что исказила в фотороботе. Но это – между нами. Я не могу высказывать такие предположения. Они опираются на личную антипатию.

– А зачем она исказила его внешность?

– Если он дал денег, ей невыгодно, чтобы его нашли.

– Верно… – Девушка снова померкла, ссутулилась. – Но тогда вам никогда его не найти…

– Все, что у нас есть, – это фоторобот и упоминание той же соседки об акценте этого человека.

– А наврать она не могла? – спросила девушка и тут же покачала головой:

– А что, возможно, это араб…

– Как вы думаете, мог быть тот человек, к которому Инна обратилась за деньгами, отцом ребенка? – внезапно спросил следователь.

– Как? – отпрянула Лена. – Да почему вы так думаете?

– Вы говорили о ее гордости. Возможно, она не решилась бы обратиться к постороннему человеку.

– Она никогда бы не обратилась к отцу Оксаны.

– Почему?

– Она его презирала.

– Можете сказать, по какой причине? Девушка уклончиво сообщила, что отец был не слишком порядочным…

– Но тот человек, который не дал ей денег, тоже оказался непорядочным?

Лена махнула рукой:

– Думайте что хотите, но это не он.

– А Инна говорила вам, что отец ее ребенка араб? – наугад спросил следователь. И по тому, как страшно изменилось лицо девушки, как она попыталась скрыть свое смятение, понял – попал в точку.

– Н-нет… – едва слышно произнесла она. – Нет, не говорила.

– Почему же она скрыла это от вас?

К этому моменту девушка уже овладела собой и твердо ответила, что отец ребенка – это была запретная тема. Инна не говорила об этом никому, даже матери.

Следователь заметил, что если Лена что-то скрывает, то тем самым губит ребенка.

Она зарыдала так внезапно, будто что-то в ней сломалось, прорвалось. Плакала, вытирая слезы тыльной стороной ладони, от всхлипываний лишилась дара речи, только все делала знаки тлеющей сигаретой – «сейчас успокоюсь!». Следователь терпеливо ждал, надеясь, что эти слезы означают ее решение все рассказать. Сколько таких слез он видел!

– Простите… – Лена старательно вытерла лицо платочком, который достала из сумочки.

– Так что вы мне можете сообщить? Вы что-то вспомнили?

– Нет.

Такого ответа он не ожидал. А девушка сделала несколько затяжек, погасила сигарету и подняла на него покрасневшие усталые глаза:

– Если бы я могла вам помочь!

– Если бы хотели! – поправил он ее совсем недружелюбно. – Простите, но я же не мальчик. У вас есть что сообщить, а вы… Вы сама мать – неужели не хотите спасти ребенка? Кого вы покрываете? Зачем вам это нужно? Я сейчас вот что сделаю – отправлю вас в КПЗ, там подумаете, что вам рассказать.