Дана очень аккуратна. Альберт в свое время обожал рассказывать «бородатый» анекдот про развод некой пары.

Муж жалуется судье:

– Сил больше нет! Жена замучила, слишком уж аккуратная.

– Неряха намного хуже, – совершенно справедливо возразил представитель закона.

– Да, ваша честь, – согласился муж. – Но если я ночью встаю в туалет, то возвращаюсь к идеально убранной постели!

Выдав в очередной раз сию историю, Альберт начинал противно ржать, а потом не забывал добавить:

– Это как раз про Дану. Впрочем, моя жена переплюнула бабу из анекдота – она требует раскладывать тапочки по размерам!

Самое интересное, что отменный лгун Алик сейчас не врал. Дабы навести порядок в небольшой прихожей, моя подруга оборудовала калошницу. Из‑за отсутствия места полки в ней оказались разной ширины, и Дана просила домашних:

– Алик, ставь свои ботинки на первой полке, твоя обувь сорок пятого размера только там уместится, Андре предназначена вторая, ну а мне третья. Пожалуйста, не перепутайте!

Дана не вредничала, ей хотелось избежать горы штиблет в холле, но Алик постоянно издевался над ней и запихивал свои «лыжи» куда ни попадя. Данка вечно прибирала за ним, ставила его здоровущие ботинищи на место, иначе шкафчик не закрывался. Мне до сих пор кажется, что Алик нарочно засовывал туфли не туда, ему нравилось дразнить жену.

У Даны всегда и везде царил идеальный порядок.

– Совсем нетрудно снять свитерок и аккуратно положить его на место, – поучала она, например, меня, разгильдяйку. – Потратишь всего пару минут, зато гардероб не стыдно открыть!

Я кивала, соглашаясь. Конечно, Дана совершенно права, но мне отчего‑то лень думать о судьбе снятого с себя пуловера, вот я и запихиваю его комком на полку.

К чему вдруг мне все это вспомнилось? А вот к чему: Дана никогда бы не оставила грязную чашку на тумбочке! Она непременно отнесла бы ее вниз и поставила в мойку. Хотя… У нее ведь страшно болела голова, и вряд ли бы она поползла вниз…

Я быстро открыла дверь в ванную. Так и есть! Помещение большое, метров пятнадцать, с окном. На широком подоконнике оборудована «кухня». Там стоит электрочайник, а чуть левее выстроились три кружки разных размеров, все повернуты ручками в одну сторону, в каждой виднеется ложечка. В углу крохотный холодильник, над ним шкафчик. Как я и ожидала, в холодильнике стояла пара пакетов жирного, шестипроцентного, молока. Другое Дана не пьет, «нулевое» она называет помоями. Гарибальди не особо заморачивается правильным питанием, спокойно лопает колбасу, сыр, чипсы, вот только сахар не любит. Вернее, никогда не кладет его в напитки, считает, что он портит вкус чая или кофе, а вот конфеты, кексы, тортик Дана съест с превеликим удовольствием.

В шкафчике нашлись банки с кофе и какао, жестянка с чайной заваркой, вазочка с трюфелями и «Мишками», печенье курабье, мармелад и клубничное варенье.

Я в задумчивости вернулась в спальню и опустилась в большое кресло. Конечно, Дана очень любит Жозю, считает ее матерью, но даже от самого близкого человека порой хочется отдохнуть. Гарибальди много работает, устает, а старушка целые дни проводит с птичками да перед экраном телевизора. Хорошо, что у нее есть хобби, но пернатые не умеют разговаривать. Поэтому, когда невестка возвращается со службы, свекровь спешит к ней – поболтать.

Вот Дана и спряталась на третий этаж, оборудовала там гнездышко, окружила себя милыми сердцу мелочами, предусмотрела все, чтобы не спускаться лишний раз вниз. Небось, поужинав с Жозей, она ласково говорила: «Мамуля, спать хочу», – и убегала к себе, заваривала чай‑кофе и пила его с конфетами, тихо радуясь тишине и одиночеству.