Если я собиралась совершить ошибку, и, возможно, в процессе окончательно разбить своё сердце, ну тогда я хотела насладиться каждой этой минутой.

Глава 8

Роуди

Так как Вайолет теперь живёт с Малахаем, моя квартира полностью в моём распоряжении. До того, как моя сестра начала жить со мной, я не приводил сюда ни одну девушку. Я не хотел, чтобы Вайолет было неудобно или чтобы она что-то услышала.

Кассандра не была как все женщины. Она была особенной, и я собирался убедиться, что буду относиться к ней именно так. Я собирался убедиться в том, что она знает, насколько она мне небезразлична, и что она не была для меня куском задницы.

Она никогда им не была для меня.

Войдя в квартиру, я закрыл дверь и включил свет. Я несколько дней не убирался здесь, не думал, что приведу сюда женщину, так что, быстро похватав футболки с пола и дивана, забросил их в стиральную машинку.

— Прости за беспорядок, — пробурчал я, чувствуя за это неловкость.

— Не так уж и плохо. Ты удивишься тому, что я видела, и что называю беспорядком.

— И много спален парней ты видела? — злость от мысли, что она была в чьей-то спальне, внезапно захлестнула меня.

— Мне для отца приходилось убирать шкафчики. Вы, парни, воняете, гигиена напрочь запущена. И, кажется, вы совсем не знаете, что значит «поднять за собой вещь», — улыбнулась она, после того, как высказалась, и комната будто засветилась.

— Не все из нас такие.

— Ты и вправду прямо сейчас хочешь поговорить о мужской гигиене? — подразнила она.

Я подавился смешком

— Нет, — но проходили долгие секунды, и чем дольше я на неё пялился, тем сильнее моё возбуждение выплёскивалось через край. — То, что я хочу, вероятно, испугает тебя, Кассандра. — Я видел, как её возбуждение пускало глубокие корни, видел даже, как оно пульсирует на основании её горла. — Сними одежду, малышка.

Кассандра задышала чаще, и я, блядь, затвердел для неё. Похоть, которая светилась в её глазах, была под стать моей. Я знал это.

Я хотел её так сильно, что мог от этого сгореть.

— Ты хочешь, чтобы я осталась голой?

— Да, — тут же ответил я, зная, что мой голос жутко хриплый. — Здесь только я и ты, и прошло немало времени с тех пор, как ты была моей, Кассандра. Я очень проголодался по твоему телу. — Иисусе, чёрт, это был мой голос, полный хриплого обещания? — Нам не помешают.

— Не так, как на вечеринке, — пробурчала она, и я понял, что она смотрела на мой рот.

— Ты нужна мне в моей кровати, и я хочу, чтобы мой запах на тебе был повсюду — Меня удивило, как сильно я этого хотел. — Я хочу, чтобы ты кричала моё имя, когда я снова возьму тебя.

Она издала слабый стон, но после, блядь, она начала раздеваться. Я наблюдал, как она снимала вещь за вещью, пока не предстала передо мной абсолютно голой. Она была воплощением красоты. Я до мозга костей был борцом, временами полным кретином, но я знал, насколько ценной Кассандра была и есть для меня. Она была в моей голове и моего сердце. Чего она не знала, так это того, что как никто другой получила надо мной всю власть. Она взывала ко мне так, как не взывал никто другой.

— Ты уверен, что ты не пожалеешь об этом? — спросила она, и я услышал дрожь в её голосе.

— Никоим. Блядь. Образом.

Я был таким ублюдком по отношению к ней, и я ненавидел это. Ненавидел то, что после этого она чувствовала себя дерьмом.

— Ты заставил меня плакать, и пусть, признавать это по-девчачьи, я хочу, чтобы ты знал, что это только по тому, что ты мне не безразличен, Роуди.

Блядь, она плакала? Я заставил её плакать?

— Мне так чудовищно жаль, малышка.