41 Идея развития возможна только в том случае, если понятие неизменной субстанции не гипостазируется при помощи ссылок на так называемую «объективную реальность» – иначе говоря, только тогда, когда не предполагается, что каузальность идентична поведению вещей. Идея развития требует признания возможности изменения в субстанциях, способных к теоретически неограниченной взаимозаменяемости и модуляции, в соответствии с принципом эквивалентности и исходя из очевидной предпосылки о разности в потенциале. Здесь снова, так же как при рассмотрении соотношения между каузальностью и финальностью, мы сталкиваемся с неразрешимой антиномией, являющейся следствием незаконной проекции энергетической гипотезы, ибо неизменная субстанция не может в то же самое время являться энергетической системой³⁹. Согласно механистическому воззрению, энергия прикреплена к субстанции, что позволяет Вундту говорить об «энергии психического», которая возрастает с течением времени и, следовательно, не допускает применения энергетических принципов. С другой стороны, при энергетическом подходе субстанция – это всего лишь выражение или знак энергетической системы. Эта антиномия выглядит неразрешимой только до тех пор, пока забывают, что обе точки зрения соответствуют фундаментальным психологическим установкам, которые, очевидно, до некоторой степени совпадают с состояниями и поведением объектов – совпадение, которое и делает точки зрения применимыми на практике. Поэтому нет ничего удивительного в том, что каузалистам и финалистам приходится вести в равной мере отчаянную борьбу за объективную действительность своих принципов, ибо каждый из отстаиваемых ими принципов является, помимо прочего, принципом личного отношения ученого к жизни и к миру, и никто добровольно не захочет согласиться с тем, что его психологическая установка, возможно, связана с действительностью лишь условно. Такое неприятное признание переживается нами в какой-то степени как самоубийственная попытка подпилить сук, на котором сидишь. Однако неизбежно возникающие антиномии, к которым приводит проекция логически оправданных принципов, принуждает нас произвести фундаментальную проверку собственных психологических установок, поскольку только таким способом можно избежать произвола с нашей стороны в отношении иного, логически обоснованного принципа. Антиномия должна разрешаться в некоем антиномическом постулате, каким бы неудовлетворительным такое предложение, возможно, ни казалось для нашего конкретистского мышления и каким бы мучительным для духа естествознания ни являлось признание того, что сущность так называемой реальности исполнена загадочной иррациональности. Тем не менее, такое признание с необходимостью следует из принятия антиномического постулата⁴⁰.

42 Теория развития не может функционировать без финалистской точки зрения. Даже Дарвин, как отмечает Вундт, прибегал в своей работе к помощи финалистских понятий, таких, например, как адаптация. Очевидный факт дифференциации и развития никогда не сможет получить исчерпывающего объяснения при помощи каузальности; он требует для своего объяснения также и финалистской точки зрения, которую человек выработал в ходе своей психической эволюции точно так же, как он выработал каузальную.

43 Согласно понятию финальности, причины понимаются как средство к достижению цели. Простейший пример – процесс регрессии. Рассматриваемая каузально, регрессия определяется, скажем, как, «фиксация на матери». Но при финалистском подходе дело обстоит иначе: либидо регрессирует к материнскому имаго, для того чтобы обрести там памятные ассоциации, посредством которых может осуществляться дальнейшее развитие, например, из сексуальной системы – в интеллектуальную или духовную.

44 Первое объяснение исчерпывается подчеркиванием важности причины и совершенно игнорирует финальную значимость регрессивного процесса. Под таким углом все здание цивилизации становится простым восполнением табуированного инцеста.