— Неважно, — отмахнулся я.

Нездоровое жеманство пожилого человека меня, конечно, отталкивало. Но он, как будто этого не замечал. Игриво суетился:

— Зелье — прелестное слово! Такое, знаете ли, из прежних времен, из прошлого века… — тут он еще балаболил и даже довольно складно, но я все это пропустил мимо ушей. Витьке, похоже, тоже не было большим фонтаном слушать трухлявое бормотание, он поскорее вынул коробочку со свертками:

— Вот смотрите… — и вполне дельно растолковал методы применения зелья. Юрий Павлович охотно настроил локаторы, выслушал, начал что-то уточнять, но тут в комнате зазвонил телефон, хозяин устремился на звонок.

— Алло?.. Да! — искренняя радость в голосе. — Ирочка, очень рад, ждал вашего звонка… Да, да!

Позитив в голосе все нарастал и нарастал, доходя до стадии восторга. Когда Юрий Павлович выбежал к нам, он просто-напросто сиял всем своим бледно-морщинистым лицом и искусственной челюстью, которую даже можно было принять за настоящую.

— Беру! Несомненно. Вы говорите, сто пятьдесят?..

— Это Константин говорит, — ответил Витек с налетом иронии.

— Ах да, разумеется!..

Он торопливо рассчитался — как мне показалось, совершенно потеряв к нам интерес. Ирочка, видимо, заполонила все его мозги. Вот какая она, интересно?.. Кем надо быть в те сравнительно благопристойные времена, чтобы клюнуть на ухажерство такого вот старого вертопраха… Может, Ирочке тоже что-то под полтинник, вот интересно, что выйдет из их, простите, коитуса?.. Между прочим, вопрос серьезный. Вот так действительно случись что… Молодая здоровая баба — Ларису я имею в виду — откинулась, а этот ветхий попрыгунчик⁈ Что с ним может быть?.. И неизвестно еще какая там Ирочка, может тоже те еще руины замка Моррисвиль… Тогда мы точно в зоне риска, и прикроют нас или нет старшие друзья… Вот тут, пожалуй, вопрос.

Эта мысль темной тучей окутала мое сознание, пока мы возвращались в общагу. Витек тоже был невесело задумчив. Я покосился на него, но расспрашивать не стал. Что-то он тоже перетирал в мозгах, и это не удивительно.

Добрались мы порядком проголодавшиеся и когда уже ощутимо повечерело. Мою стряпню рабфаковцы, конечно, нам благородно оставили, сами же дружно и матерно смотрели футбол — катившийся к финишу чемпионат СССР. Честно говоря, я даже не поинтересовался, что за команды встречались, обратил лишь внимание на то, что матч идет под сильным проливным дождем, игроки были страшно мокрые и грязные. Макароны, спору нет, остыли, я по-дружески уболтал Витька сходить разогреть их, несмотря на мое дежурство: «…я тебе помог? Помог. И ты мне помоги, и все по чесноку…» Витька самую малость покривился, вздохнул, но отправился на кухню. А я завалился на кровать. Реально устал.

Футбол кончился.

— Ну что? — обратился к Роману Толик. — Потехе час, а делу время? Закрепим пройденные материалы?..

Голиков тоже неохотно вздохнул. Но чувство долга перебороло:

— Да надо бы…

Только он это сказал, как в дверь стукнули. Странно — очень робко, разок тюкнули и затихли.

— Да! — громогласно рявкнул Бочкин. — Входите!

Дверь медленно приоткрылась…

— Можно?.. — смиренный голосок.

Я вскочил с кровати.

В дверном проеме стояла Лена, вся такая благонравная, как агнец Божий.

— А! — обрадовался было Роман, тоже вскакивая и заметно рисуясь. — Лена, привет! Заходи!.. Это наша одногруппница, — повернулся он ко мне.

— Мы знакомы, — с вежливым полупоклоном сказал я.

— Да, — кротко пискнула гостья, просачиваясь в комнату.

Видно было, что несмотря на хвастливые угрозы заявиться в общагу и учинить суровую ревизию, ревизорше стоило немалых усилий зайти сюда.