Ясно одно, мне придется наведаться туда. И что то мне подсказывает, если Гуров не скрылся, а просто прогуливает, то там он чаще бывает, чем в универе.

Возле своего дома Амелия потянулась открыть дверь машины.

– Давай провожу, – собрался и я выходить.

– Зачем? Здесь же не надо притворяться.

В полумраке ее глаза светились как у кошки, она смотрела на меня, совсем близко, а я вот… вообще не знал, что ей сказать.

Всегда могу что то ляпнуть, а тут как отрезало.

– Да, ты права. И так на тебя много времени потратить пришлось, – пробурчал ей и специально не смотрел, как она выходила.

Только потом уставился в окно, на удаляющуюся хрупкую фигурку.

Зачем зачем? Вроде я знаю, зачем.

Мне надо скорей разобраться с историей сундука. А я сижу и жду завтрашний день, в котором будет она, моя строптивая сообщница.

И что еще за фея у нее такая? Одно расследую, в другом теряюсь. От меня сегодня ушли две девушки с цветами. Для первой и не думал дарить, а для второй меня бесит, что этим кто то, стал не я.

Глава 17

Амелия

Спустя два дня после свидания, с поправочкой – не моего, я много думала, что же там за девушка такая, какие еще тайны могли быть у брата.

Перед началом лекции по истории, Уля прислонилась к окну и перекидывалась знаками с сержантом. Наши парни посмеивались над ее воздушными посланиями поцелуев. Как по мне, это выглядит немного забавно, а больше мило и точно естественно. Чего не скажешь обо мне и Платоне.

Он обнимает меня и корчит влюбленного только для вида. А я, вместо того чтобы спокойно подыграть, злюсь на него, что он меня дразнит. Злюсь на себя, что привыкаю. Столько предметов на учебе проходим и ничегошеньки из того, как перестать вести себя как дура. В моем случае, не вестись на провокации красавчика.

Сообщник, значит, сообщник.

И без всяких там, а вдруг он… особенный.

В аудиторию вплыла леди Зло со своей свитой. Зыркнула на меня испепеляющим взглядом, встряхнула тщательно уложенными локонами и гордой походкой направилась дальше. Ее подружки посеменили следом и, проходя мимо моего стола, одна из них, будто случайно, задела учебник с тетрадью, роняя на пол.

На мое замечание даже ухом не повели. Вот же гадюки злорадные!

Заняли места передо мной, и свита не преминула к Тоньке подлизаться:

– Да там глянуть не на что, скоро ее бросит.

– В этом свитере вообще выглядит жирной.

– А прическу ее видели? Фуу. Облезлая ворона.

– Вам, кроме воровки, поговорить, что ли, не о чем? – цыкнула староста, главарь стервозных злюк. – Плат не слепой, никогда с ней серьезно не будет. Хи хи.

С пола я собирала свои вещи дрожащими руками. Мысленно прикидывала, какой гадюке первой стукнуть по башке учебником? А вдруг еще глупее станут? И, конечно же, сразу побегут писать жалобу на покушение.

Связываться с ними, как в дерьме валяться.

Уля вернулась, и я ее тихонько попросила со мной пересесть. Ну не хочу я смотреть всю лекцию в спину леди Зло. Там для меня, словно написаны все их слова, что Плат бы никогда с такой облезлой не связался.

– Чего тебе тут не сидится? Эти мешают? – подруга кивнула на гадючье кубло.

– На галерке мне комфортнее, – нет, в причине я признаваться не стала.

И так уже охрипла Уле объяснять, что мы с Платом не по настоящему встречаемся. Только разберемся с пропажей сундука, тут же расстанемся. Личного ноль.

Значит, и не должны меня такие разговорчики бесить.

Не должны, а бесят! Вот ведь в чем засада.

– Если останемся, то у меня есть идея, как Тоньку позлить, – прошептала Уля, улыбаясь хитренько.