— Вот ведь, — бросил в сердцах Ден, — хотят отомстить за то, что не удалось обхитрить. Это вообще нормально?

— Для Глазьевых — да, — заметил Серый. — Они были уверены в том, что нас легко обмануть и почувствовали обманутыми уже себя, когда этого не получилось, да еще и встряли на нехилые бабки. Что делать-то будешь, Ярослав?

— Ждать хода Глазьева. Если он мне звонил три раза, позвонит и в четвертый.

— Сам позвонить не хочешь? — спросил Ден.

— Они знают, что Аня мне звонила. Если после этого позвоню я, то значит, покажу заинтересованность и сыграю на их условиях.

Ждать звонка Глазьева оказалось самым противным. Наверное, он тоже сидел, гипнотизировал телефон и недоумевал, почему после Аниной истерики я не бросился решать проблемы сестер Ермолиных.

Мы же взяли остатки пиццы и устроились в зале просматривать боевичок. За героями я следил чисто механически, расслабиться не получалось никак. Но сейчас от меня ничего не зависело. Ден тоже потаращился в экран телевизора, а потом залип в телефоне. Один Серый смотрел вроде бы с интересом, да и то, как только Ден сказал: «Оба-на», сразу отвлекся.

— Что такое?

— Ярослава вычислили.

— В каком смысле? — напрягся я.

— Что ты ставленник императора.

— Чушь какая-то… С чего вдруг?

— У тебя императорский артефакт обнаружили.

Он показал фото на телефоне. Место, где у меня из-за ворота торчал кончик императорского артефакта, было увеличено и обведено красным кружком. Стержень был довольно узнаваемый, на что и упирал автор статьи. Гипотезы там выдвигались самые дикие, я аж не удержался от хохота, когда дочитал. Вплоть до того, что я тайный внебрачный императорский сын.

— Но я у тебя этого артефакта раньше не видел, — подозрительно заметил Серый. — Неужели правда императорский?

— Императорский, ага, — подтвердил я. — Чтобы вызвать, если в поместье столкнусь с чем-то, с чем сам не справлюсь.

— А такое может быть? — удивился Серый.

— Вполне. Я ж не господь бог, я трезво оцениваю свои силы. Я и клятву императору давал с оговорками. После чего он пообещал помочь в случае чего.

Сергей посмотрел на меня с таким уважением, что мне аж неудобно стало. В глазах Дена же горел огонь чистого восхищения. Хорошо, хоть Глазьев не выдержал и позвонил сам, а то бы я не знал, куда деваться.

— Добрый день, Ярослав, — с нажимом сказал Глазьев.

— Добрый, Егор Дмитриевич, — согласился я, но не смог его не поддеть: — Но не совсем, потому что мы вчера отпраздновали победу слишком бурно и сегодня у меня немного болит голова.

— Это не причина, чтобы меня игнорировать. Неужели ты не видел моих звонков?

Парни к нашему разговору прислушивались, окончательно потеряв интерес к телевизору и просмотру новостей на телефоне. Ден даже звук на минимум убрал.

— Верите, нет — сил на движения почти не осталось. А у вас что-то срочное?

— Говорят, тебе Ермолина звонила? — начал он издалека.

— Звонила, — не стал отпираться я. — Я попросил ее этого больше не делать. Ее проблемы теперь ваши проблемы, ко мне отношения не имеют.

Глазьев ожидал точно не этого, потому что он не сразу нашелся с ответом.

— Судьба Полины тебя совсем не волнует?

— А почему она должна меня волновать? Они как бы теперь в вашем клане, поэтому волноваться должны вы. А что с ней?

— Я раздумываю о том, как ее наказать за самовольное участие в соревнованиях.

— А вы не торопитесь наказывать за то, за что император награждал? — Я сделал вид, что зевнул прямо в трубку.