— Я не могу ответить вам на этот вопрос.

— То есть у тебя есть доступ к литературе по магии?

— Был.

Он опять уставился на меня гипнотическим немигающим взглядом, от которого хотелось укрыться, но новую ментальную ленту не отправил. Наверное, посчитал, что трех на меня хватит, а если я на какой-то вопрос не ответил, то значит, он просто подпадает под клятву.

— Думаю, спрашивать тебя, насколько эта литература отличается от общепринятой, бесполезно?

— Конечно, я же общепринятой не видел.

— Хорошо, вернемся к твоим медузам. Они уничтожены все?

— Я пока осмотрел не все помещения. Вычищен только жилой этаж. Я выжигал все содержимое комнат, но полковник Ефремов убедил меня не делать это со спальнями главы семьи и его супруги. Но я бы их тоже выжег. Эти спальни, они странные.

Мне впервые пришло в голову, что поместье — не такое уж хорошее приобретение. Выгодное в деньгах, но ставящее под удар не только меня, но и мой клан. И если я сидящего напротив человека не смогу убедить в своей лояльности и неагрессивности, то пострадают все. Потому что причина смерти Вишневских для меня все так же была неясна. И если это проклятие, то не факт, что против него сработает что-то из стандартных или нестандартных заклинаний из тех, что я знаю. Смерть Вишневских была не простой. Заслужили ли они такую? Не факт. Часть точно были марионеткой главы клана. Был ли он сам марионеткой медузы? Я склонялся к положительному ответу, потому что его спальня не могла принадлежать живому нормальному человеку.

— Мне рассказывали, что вы открыли стоматологический кабинет на принципах целительства, — неожиданно сказал император, отвлекая и отвлекаясь от Вишневских.

— Это так. Установка была подарком на свадьбу Олегу и моей матери, — пояснил я. — Мне вообще нравится создавать новые артефакты. Для кабинета в планах еще ортодонтические насадки, но руки пока не доходят. Поместье отбирает все свободное время. Хочу с ним как можно скорее закончить.

— Это хорошо, что ты хочешь его поскорее вычистить. Главное — не совершать ошибок. И убрать оттуда все, что прямо или косвенно относится к Вишневским и их работам.

Взгляд императора, казалось, ввинтился прямо в мозг. И я никак не мог избавиться от мысли, что про большую медузу он знает и намекает как раз на нее. Но я не был уверен, что справлюсь с ней на нынешнем уровне силы: очень уж долго ее растили и подкармливали как маной, так и людьми. А я сдуру еще и подкормил ее, когда прочитал предсмертное письмо Вишневского

— У них очень интересное решение по бытовым заклинаниям, — заметил я. — Не думаю, что разумно уничтожать отопительную систему, созданную прежними владельцами.

— Бытовые трогать не надо. Но охранная система и все наработки, включая материалы и существ, должны быть уничтожены. Все и всё. И это не обсуждается.

— Простите, но я хотел бы одно существо обсудить. Там есть частично трансформированный человек, сохранивший разум, и мой целитель сказал, что процесс можно обратить. Лакей пострадал от магии Вишневских, и у меня не поднимется рука уничтожить его просто так. Обещаю, что поместье он не покинет, пока не вернет человеческий облик.

— Ты так уверен, что у него не затронут мозг?

— На первый взгляд, разум он сохранил. Он жертва, мне не хотелось бы становиться его убийцей.

— Хорошо.