Может быть, это означало деградацию или закат цивилизации, но сейчас меня мало беспокоил сей факт. Мне двадцать шесть лет, у меня…

А что у меня есть? На самом деле, ничего. Ничего, кроме имени.

Сегодня вечером мне хотелось лишь укрыться там, где никому не было бы дела до пятен карри на моей футболке, где можно выпить в будний вечер и никто за это не осудит.

«Золотой трилистник» идеально подходил под это требование.

Дело было не только в разбитом сердце, хотя оно и заставляло желать свернуться калачиком в позу эмбриона. Сегодня разбита еще одна моя мечта – по крайней мере на ближайшее время – «У Хлои». Я день и ночь трудилась над своими планами, пытаясь получить разрешения.

Я закрыла лицо руками. Работа барменом приносила около тридцати тысяч в год, и большая часть этих денег уходила на ипотеку Эндрю. До встречи с ним я жила в тесной квартирке с алкоголиком, который вечно спал в ванной. Это, конечно, не конец света, но что-то действительно раздражало в небрежно брошенной фразе Эндрю «поступай в колледж», как будто я внезапно могла за это заплатить.

Эндрю рос в роскоши, его родители зарабатывали миллионы на недвижимости. Он решил какое-то время пожить самостоятельно, и теперь мне кажется, это означало лишь то, что помогать ему буду я, а не родители. Поскольку ему никогда не доводилось по-настоящему оказываться на мели, он воспевал своего рода беспечное самоотречение, которое заставляло его говорить что-то вроде: «Ты должна быть счастлива, что я в тебя влюблен», в процессе разбивая мои мечты.

Я отхлебнула пиво и слизнула пенку с губ.

Я найду способ все исправить.

Из страданий меня вырвал знакомый голос:

– Ава!

Когда я подняла взгляд, то увидела спешащую ко мне мою лучшую подругу Шалини. Ее темные волнистые волосы каскадом ниспадали на облегающее красное платье в тон ее помаде. На смуглых скулах мерцали румяна, и весь ее стильный образ резко контрастировал с моей заляпанной соусом рабочей одеждой.

Шалини скользнула на стул рядом со мной и сразу же обняла меня рукой за плечи.

– О боже, Ава! Что случилось?

Все сдерживаемые до этого момента эмоции вырвались наружу, и я ответила:

– Я застукала Эндрю с актрисой-блондинкой в нашей постели. – Когда я снова подняла на нее взгляд, перед глазами все плыло.

Шалини стиснула зубы и смотрела на меня широко раскрытыми карими глазами.

– Ты что, меня разыгрываешь?

Я отхлебнула пива, чувствуя теперь лишь оцепенение.

– Он сказал, что я дала ему зеленый свет.

– Какой свет? Ты о чем?

Я глубоко вздохнула и рассказала Шалини все, что произошло: как вернулась домой пораньше, про фальшивый оргазм, а затем немного о том, как я должна быть счастлива за Эндрю. Когда я закончила, выражение крайнего отвращения на лице Шалини отражало мои собственные чувства. Затем ее губы тронула улыбка.

– И ты всерьез бросила в них виндалу?

– Она была повсюду.

– Надеюсь, перец чили попал на его яйца, – Шалини на секунду замолчала, затем поморщилась. Вероятно, пыталась не представлять, как выглядит карри на голом теле Эндрю. Покачав головой, она произнесла:

– Это невероятно. Ну неужели он действительно рассчитывал, что не спалится?

– Я не знаю. Наверное, да. Я должна была работать допоздна, но сегодня мой день рождения. – Щеки намокли от слез, и я вытерла их ладонями. – Знаю, что большинство отношений быстро заканчиваются, но я думала, что у нас все по-другому.

Шалини ласково похлопала меня по плечу.

– Лекарство от разбитого сердца – найти горячего мужчину. Ты уже зарегистрировалась на «Тиндере»?

Я уставилась на нее.