— Вот как? А больше они тебе ничего не сказали?

— Еще они обещали, что научат меня летать.

Охотники расхохотались. Старший ткнул Дреки в спину наконечником копья:

— Ну раз тебе летать учиться надо, тогда чего ты тут прохлаждаешься? Вставай и иди.

Дреки понял, что прямо сейчас его убивать не будут и, опираясь плечом о скалу, попытался встать. Это удалось не сразу — ноги затекли не меньше рук и не желали разгибаться. Наконец он поднялся, и охотники с шутками-прибаутками погнали его вниз по руслу ручья.

Сначала каждый шаг казался ему последним, но потом он постепенно втянулся, притерпелся к боли и переставлял ноги, даже не думая, куда идет и зачем. От голода и вновь подступившей жажды голова стала совсем пустой и гулкой. По сторонам он тоже не смотрел, только вниз, на воду и камни, а потому так и не понял толком, когда и каким путем они вышли из скал на холмы. Заметил только, что было уже около полудня и вяло удивился тому, что все еще идет. Потом солнце стало склоняться к закату, но он по-прежнему шел. Наконец охотники остановились, заставили его сесть на землю и принялись разбивать лагерь. Дреки наконец поднял голову и осмотрелся. Они были на высоком обрывистом холме на берегу озера. Неподалеку, на самом обрыве, наклонившись над водой, росла старая сосна, а с самого толстого ее сука свисала веревка. Желудок Дреки едва не перевернулся от недобрых предчувствий. Он понимал, что винить в случившемся надо только себя, — мама предупреждала, что, если нарушить правила, здешние люди могут захотеть проверить, действительно ли ты так же смертен, как и обычные, законопослушные люди.

Охотники меж тем поставили на огонь котелок и принялись варить похлебку из сушеного мяса, принесенных из дома клубней и собранных в лесу трав. Дреки был настолько голоден и испуган, что запах показался ему тошнотворным. Он даже пить уже не хотел, хотя во рту было сухо и горько.

Когда старший из охотников, подойдя к Дреки, одним движением перерезал веревки у него на руках, юноша вскочил и попытался убежать, но его мгновенно поймали и потащили к сосне. Сначала он отбивался, но потом перестал, поняв, что сопротивление бесполезно.

С него стащили сапоги, затянули веревку вокруг щиколоток и резко вздернули на сук головою вниз. Наверное, от прилива крови в мозгу у Дреки немного прояснилось, пропала противная застилающая глаза пелена безразличия, вместо нее пришли острая боль и острейший страх, и одновременно с этим он увидел внизу, под собой опрокинутый пейзаж невероятной красоты — чистейшую голубую чашу озера, золотые, бурые и алые деревья на холмах, и не еще одну бездонную ярко-синюю чашу неба под ногами.

— Летишь? — спросил старший охотник, сидя на сосне и покачивая ногой веревку.

— Лечу!!! — закричал Дреки, раскинув руки.

Вися вниз головой, он внезапно обнаружил в себе странную гордость, которая заставляла его принять правила игры, раз уж он сами виноват, и ничего нельзя поделать.

— Лети! — крикнул охотник, перерезая веревку.

Дреки успел сложить руки над головой и вошел в воду почти без брызг. К счастью, даже у берега вода была достаточно глубока и, изогнувшись всем телом, он сумел избежать удара о дно. Вынырнул. Перехватил воздуха, снова нырнул, скинул обрезки веревки с ног, снова вынырнул и поплыл к берегу. Он не был уверен, что ему позволят выйти на песок — может, будут отталкивать на глубину, пока он не потеряет последние силы, может, просто пристрелят. Но, по правде говоря, вода была такой холодной, что он просто ни о чем не думал, не роптал, не строил планов, а только плыл.

Внутренне он был готов к чему угодно, но только не к тому, что случилось на самом деле. Его подхватили под руки, помогли выбраться из воды и повели к огню — греться. Сунули в руки сухую одежду, потом одеяло, потом фляжку с брагой, потом миску супа.