|
Привидения расступились, чтобы пропустить его, глядя на него враждебными и изумленными глазами. Все они были очень величественными; тысячи лет, пронесшиеся над их головами, нисколько не умалили их величия. Ни в чьем взоре он не прочел участия, кроме взора маленькой принцессы, державшейся за руку матери. Когда Смит проходил мимо нее, она шепнула: – Негодный боится. Мужайся, негодный! Смит опомнился, и гордость пришла к нему на помощь. Неужели же он, человек двадцатого века и джентльмен, спасует перед этими призраками древнего Египта? Повернувшись к девочке, он улыбнулся ей; затем выпрямился во весь рост и спокойно пошел дальше. Здесь кстати будет заметить, что Смит был высок ростом, сравнительно молод и очень красив собой, стройный и тонкий, с темными ласковыми глазами и небольшой бородкой. – Какой красивый этот вор! – шепнула одна царица другой. – Да, даже странно, что человек с таким благородным лицом находит удовольствие в осквернении могил и похищении даров умершим. Слова эти невольно заставили Смита призадуматься. Этот вопрос никогда не представлялся ему в таком свете. Он дошел до места, где стояла Ma Ми рядом со своим чернобородым супругом. На левой руке Смита было золотое кольцо с изображением бога Беса, на груди ящичек с рукой мумии. Он повернул голову, и глаза его встретились с глазами Ма Ми. Она вздрогнула, увидев свое кольцо на его руке. – Вы нездоровы, ваше величество? – осведомился фараон. – Нет, ничего. Но скажите, этот житель земли вам никого не напоминает? – Да, напоминает, он похож и даже очень сильно, на этого проклятого скульптора, из за которого мы с вами поссорились. – Вы говорите о придворном художнике Гору – творце изображения, похороненного вместе со мной, – о том, которого вы послали высечь вашу статую в пустыню Куш, где он умер от лихорадки или, может быть, от яда? – Да, я говорю о Гору; пусть Сет возьмет его себе и держит крепко. Смит прошел мимо и не слушал продолжения. Он стоял теперь перед почтенным старцем Менесом. Инстинкт подсказывал ему, что нужно поклониться фараону, – тот ответил поклоном. Затем Смит повернулся и отдал поклон всей царственной компании, и все ответили ему поклоном, холодным, но учтивым. – Житель земли, где некогда жили и мы, и, следовательно, брат наш, – начал Менес, – вот этот божественный жрец и чародей, – он указал на Кхемуаса, – заявляет, что ты – один из тех, кто гнусно нарушает покой наших могил и оскверняет наш прах. Далее он заявляет, что и в данный момент при тебе находится частица смертного тела одной из присутствующих здесь – духом – царице. Отвечай, правда ли это? К изумлению своему, Смит без всякого труда ответил на том же благозвучном языке: – О царь, это правда и в то же время неправда. Выслушайте меня, владыки Египта. Правда, что я разыскивал ваши могилы, потому что меня тянуло к вам и я изучал все, что касалось вас. Теперь я понимаю почему: я уверен, что некогда был одним из вас – не царем, как вы, но, может быть, и царской крови. И еще – я ничего не утаю здесь – я искал главным образом одну могилу. – Почему, о человек? – Потому что меня влекло лицо – женское лицо, которое я увидел изваянным на камне. Слушатели теперь внимательно смотрели на обвиняемого и как будто сочувствовали ему. – И что же? Ты разыскал эту священную могилу? И, если нашел, что было в ней? – Да, царь, я нашел ее, а в ней – вот что. – Он вынул из футляра руку мумии, из кармана – отломанную головку статуэтки и снял с руки кольцо. И еще нашел разные предметы, которые передал заведующему этим зданием, – драгоценные украшения, которые я вижу и сейчас на одной из присутствующих здесь цариц. – Лицо этой головки – то самое лицо, которое ты искал? – спросил Менес. |
