Мы продолжали исследовать ход допроса. Какова была цель всей этой ахинеи? Кто и чего хотел этим добиться? На что они рассчитывали? Кто-то же должен был придумать эту тщательно разработанную схему действий? Что за ней крылось?

Репортеры из самых разных газет расспрашивали различных полицейских о сути обвинений, выдвинутых в заявлении Фаулера относительно этого загадочного ареста, добились наконец от них признания, что освобождение Фаулера было организовано для того, чтобы арестовать Фаулера в машине, которая уже была подготовлена для этой цели.

Не подлежит сомнению, что закон не имеет права прибегать к таким играм в кошки-мышки. Он должен обладать чувством достоинства. Закон имеет право использовать все достижения науки для успеха следствия, но не может прибегать к мнимому освобождению подозреваемого с помощью детектива, который исполняет роль адвоката, не может сажать подозреваемого в машину с номером другого штата, чтобы в условленном месте он был остановлен и арестован по сфабрикованному обвинению.

Если полиция штата Оклахома хотела арестовать Фаулера по подозрению в убийстве и доставить его в Дункан, ей нужно было только выписать ордер, пока Фаулер сидел в тюрьме, и сказать:

— Нам очень жаль, Фаулер, но теперь ты считаешься арестованным по подозрению в убийстве Хелен Биверс.

Или же они могли просто сказать:

— У нас есть основания подозревать, что тебе что-то известно об убийстве Хелен Биверс, и мы собираемся отправить тебя в Дункан, где ты будешь допрошен. Ты можешь, конечно, сказать о презумпции невиновности и неприкосновенности личности, если хочешь, но в таком случае нам придется выдвинуть против тебя обвинение в убийстве.

Что за всем этим кроется?

Выяснилось, что ведущие газеты Оклахомы задавались тем же вопросом.

Вот, например, отрывок из статьи «Трибуны», выходящей в Тулсе:

«Отдел помилований и условных освобождений, как сообщил нам его глава Том Филипс, вчера созвал специальную встречу, посвященную делу Лефти Фаулера. Оно второй раз захватило всеобщее внимание благодаря публикациям в журнале «Аргоси» и деятельности трех известных в Оклахоме адвокатов, среди которых и глава Гильдии.

Фаулер — это бывший полицейский из Дункана, который пять лет назад признался в убийстве официантки. Он был приговорен к пожизненному заключению. Он утверждает, что его жестоко избивали, и он сделал признание, чтобы спастись от дальнейших пыток. Эрл Стенли Гарднер, писатель и создатель Суда Последней Надежды, поверил ему и убедил включиться в дело трех юристов, которые решили добиваться помилования Фаулера.

Ситуацию можно было бы воспринимать как столкновение мнений Гарднера и его соратников, с одной стороны, и судьи, прокурора, членов жюри — с другой, если бы не было представлено множество достаточно странных фактов…

Пока Фаулер отбывал свой срок в тюрьме в Ваурике, он привлек внимание автора детективных романов. Выяснилось, что в камеру вместе с ним поместили подставного пьяницу, который оказался работником сыскного бюро. Поддельный адвокат добился его освобождения, а затем патруль задержал их на дороге между Ваурикой и Чикашей, обвинив в краже машины. Автомобиль не числился среди украденных, но положил начало драме…

Учитывая сказанное, мы хотим знать о деле во всем объеме. Если предлогом, чтобы посадить Фаулера в тюрьму на несколько дней, стало его появление за рулем в нетрезвом виде, почему он не мог быть арестован по новому ордеру, когда уже сидел за решеткой?…»

Фаулер дал несколько признательных показаний. Первое просто не было пущено в дело. Оно не содержало в себе тех фактов, которые к тому времени уже были известны полиции, и поэтому оно их не удовлетворило.

Стоит обратить внимание на последние строчки его первого признания:

«Это заявление сделано мною, Э. Л. (Лефти) Фаулером, 25 марта, в 5 часов дня…»

И вот что он пишет в своем заявлении:

«Никто, наверно, не посмеет отрицать тот факт, что последнее заявление было написано через четырнадцать дней после первого ареста Фаулера, и за этот период времени ему пришлось посидеть в трех различных тюрьмах…»

В деле Лефти Фаулера есть несколько деталей, которые просто не имеют смысла, как бы не смотреть на них.