Пока пост шефа полиции будет лакомым политическим кусочком и служебное соответствие работника будет оцениваться не по его успехам, а по уровню политической преданности, ни один настоящий полицейский не сунет голову в эту ловушку. Пока капитанов полиции будут водить за нос в политических играх, ни один толковый лейтенант полиции не будет ломать себе голову, как бы стать капитаном. И пока лейтенантам и сержантам будут выкручивать руки по политическим мотивам, наивно ждать, что способная и честная молодежь будет делать себе карьеру в полиции.

Молодой человек, поступающий в колледж и избирающий себе профессию, предпочитает изучать юстицию, медицину, стоматологию, методику поисков нефти или дюжину других специальностей — но только не полицейскую науку.

Что же сказать о самих офицерах полиции?

В течение ряда лет я время от времени встречался с полицией при расследовании различных дел. Я ездил в радиофицированных патрульных машинах, говорил с офицерами, которые только что вышли из перестрелок, и меня интересовало их понимание своих обязанностей, их эмоции и чувства.

Первым делом, офицер полиции — такой же человек, как и все мы. У него есть свои личностные качества. Как правило, он женат. У него есть дети. Он предан своему дому и своей семье.

Попробуйте хоть на мгновение представить себя в его роли. Вам приходится работать по ночам. Весь день вы отсыпаетесь. Вы целуете жену и прощаетесь с детьми как раз в то время, когда все остальные граждане возвращаются домой с работы.

Уходя вы не знаете, доведется ли вам увидеть свою жену и детей. Не стоит, конечно, излишне драматизировать ситуацию. Сто шансов против одного, что вы вернетесь домой к завтраку. Но над вами всегда висит этот остающийся один шанс, от которого и у вас и у жены постоянно напряжены нервы.

Во время ночного дежурства вам приходится останавливать и опрашивать водителей, просматривать их водительские права. Вы задаете им вопросы о том, что они делают в этом месте, где вы их задерживаете. Вы останавливаете машины, если что-то в них кажется вам подозрительным.

В ходе дежурства вам приходится останавливать и пешеходов, проверяя их в случае необходимости.

Вечерами, сидя в участке, вы должны отвечать на десятки звонков. Сообщения колеблются от жалобы на шумных соседей до убийства с применением оружия.

Любой из тех людей, которых вы останавливаете, может быть убийцей. Он знает, что если вы доставите его в полицию, на кончиках его пальцев написан его же смертный приговор.

Вы же этого не знаете. Вы даже не можете предположить, что может быть правдой. Вы находитесь на службе общества и не можете тыкать пистолетом в бок каждому, которого вы остановили, чтобы проверить, зарегистрирована ли его машина. Любая попытка вести себя таким образом вызовет у гражданина взрыв возмущения. Тем не менее вам приходится учитывать такую возможность.

Конечно, вы стараетесь свести опасность к минимуму, но она по-прежнему существует.

На глаза вам попадается машина на дороге. Может быть, она превысила скорость. Возможно, она едет непростительно медленно. Может быть, проезжая мимо нее, вы заметили, что человек за рулем скорчился и согнулся, стараясь спрятать лицо, в то время как обычный человек должен сидеть совершенно спокойно, лишь с легким любопытством поглядывая на нас.

Вы останавливаете этого человека. Вы просто хотите проверить водительские права и убедиться, что машина не краденая.

Покинув свою машину, вы идете к нему, помня, что он гражданин и налогоплательщик, ваш потенциальный хозяин, что вы представляете достоинство закона, что вы можете быть непреклонным, но вы должны быть вежливым.

— Прошу прощения,— говорите вы.— Могу ли я взглянуть на ваши права, будьте любезны?

Из-за дверцы машины показывается рука. В долю секунды вы видите, как свет уличных фонарей отражается в вороненой стали. И прежде чем вы успеете схватиться за рукоятку своего револьвера, вы видите ослепляющую вспышку пламени и ощущаете режущую боль.