Я смотрела на Тамару в упор, пытаясь отгадать ее мысли, но это было непросто. Ее лицо не выражало ровным счетом ничего. Она словно закрылась от проникновений извне. Назвать Тому красавицей я не могла. У нее были темные, глубоко посаженные глаза, длинный утиный нос и чересчур пухлые губы. У меня даже возникло предположение, не накачала ли она их силиконом. Но почему тогда не решилась на ринопластику? В мою голову почему-то лезли мысли, не имеющие никакого отношения к расследованию. Пауза в нашем разговоре слишком затянулась, и я нарушила ее вопросом:

— Вы ведь работаете в больнице?

— Да, — подтвердила она, — анестезиологом. Куда же Дима пропал? Пойду его поищу.

Тома явно не была настроена говорить о себе.

— Не надо меня искать. Я здесь, — устало произнес Речкалов, теребя в руках смартфон.

— Дима, тебе кто-то звонил? — спросила Тамара. — Неужели Света?

— Нет, с работы. Наша «Газель» попала в аварию, часть груза повредилась. Все одно к одному! — досадливо проговорил Дмитрий Васильевич. — Томочка, а как ты себя чувствуешь?

— Несколько лучше. Кофе помог.

— Дорогая, может быть, ты приготовишь для Татьяны Александровны что-то посерьезнее? Она, наверное, голодна.

— Да, конечно, я и сама собиралась это сделать, — явно слукавила Тамара.

— Не беспокойтесь, я перекусила в придорожном кафе.

— Тома, я предложил Татьяне Александровне остановиться у нас, — предупредил жену Речкалов.

— Правильно. Куда же она пойдет на ночь глядя? — Супруга моего клиента натужно улыбнулась.

Допив кофе, я поднялась из-за стола и сказала:

— Схожу в машину за вещами.

— Я пока проверю, есть ли в комнате для гостей все необходимое. — Тамара вышла из столовой следом за мной.

* * *

На улице уже сгустились сумерки. Я огляделась по сторонам — в соседних домах горел свет. Как мне ни хотелось поскорее опросить возможных свидетелей квартирной кражи, беспокоить соседей расспросами в столь поздний час было не совсем корректно. Открыв багажник, я достала дорожную сумку и зашагала обратно к двери.

Дмитрий Васильевич проводил меня в комнату для гостей.

— Я буду в кабинете, — предупредил он меня, — если понадоблюсь вам, обращайтесь.

— Хорошо, — кивнула я ему.

Остаток вечера я решила провести онлайн. Ничто не характеризует людей лучше, чем их аккаунты в соцсетях. Вот я и стала знакомиться с беглянкой в социальных сетях. Хоть Света и публиковала свои фотографии, но такие, что по ним трудно было ее идентифицировать: то она была в солнцезащитных очках, то в горнолыжной маске, то стояла вполоборота к камере, да еще и рукой как бы невзначай прикрывалась. Если собрать оттуда и отсюда черты ее лица, то получался портрет очень даже симпатичной и стройной девушки, хотя и неулыбчивой. Неужели Света давно и тщательно готовила свой побег из отчего дома? Я почему-то расценивала ее поступок не как кражу, а именно как побег с отягощением. Она забрала из родительского дома все свои личные вещи, чтобы здесь ничего о ней не напоминало, и вдобавок прихватила отцовские деньги и драгоценности мачехи, то ли как компенсацию морального ущерба, то ли как подспорье для того, чтобы обосноваться на новом месте, там, где ее не найдут. Меня вдруг посетила страшная догадка, а не подалась ли Света к радикальным исламистам? Во всех соцсетях, где она была зарегистрирована, она не появлялась уже три дня, то есть как только пригласила отца в Тарасов, выслав ему эсэмэску с неверным адресом, так и пропала.