Мария Воронова. Судьба без обязательств
– Главное участие, – ухмыльнулся сын. Никто ему не ответил. Мама, многозначительно поджав губы, размешивала сахар в чае, и Георгий подумал, что нынешние дети все-таки совсем другие. Или через поколение пронизывающая сила взгляда ослабевает? Он отодвинул чашку и промокнул губы салфеткой. – Этот лозунг оставь, пожалуйста, для неудачников, – сказал Георгий, – настоящий мужчина должен стремиться к победе. – Ну не срослось, так что ж теперь? – Сын подтянул к себе тарелочку с колбасой и, увидев, что нарезанные кружочки закончились, взял нож и отхватил себе довольно толстый кусок. От мамы повеяло холодом. – Интеллигентность человека, – сказала она значительно, – видна по тому, насколько толсто он режет колбасу. – А зависимость прямая или обратная? – Безусловно, обратная, Алексей. Колбасы вообще не должно быть в рационе культурного человека, и мне очень жаль, что, приходя к вам, я всякий раз вижу ее на столе. Сын засмеялся и стал есть свой некультурный бутерброд. Георгий нахмурился. – Твоя развязность неуместна, – процедил он, – а что ж теперь делать, я тебе сейчас скажу. Ты должен тщательно проанализировать свои действия, понять, в чем ошибся, что упустил и что необходимо предпринять, чтобы в следующий раз победить. Не впадай в отчаяние от поражения, но извлекай из него уроки. Пылко обещав извлечь, Алексей вскочил из-за стола с недоеденным бутербродом в одной руке, другой зачерпнул из вазочки конфет и умчался к себе в комнату. Мама неодобрительно покачала головой. – Все-таки без матери он сильно распустился, – вздохнула она, – ты потакаешь ему, а кончится тем, что он начнет спекулировать на своем сиротском положении, если уже не начал. – Мама, не волнуйся, он неплохой парень. – Но ведет себя как неандерталец. Карина все-таки держала его в руках, а ты… Она встала, легонько коснувшись его плеча, и стала убирать со стола. Георгий с удовольствием наблюдал за ее точными ловкими движениями. После рождения сына он привык называть маму бабушкой, но слово это совершенно к ней не подходило. Бабушки уютные, сдобные, с седым пучочком, а мама быстрая и сухопарая, как стрекоза. – Все равно он вышел бы максимум на городскую олимпиаду, а это ничего не дает в плане поступления, – сказал Георгий тихо, чтобы сын не расслышал. – Помни, что в нашей семье не принято признавать поражение еще до того, как вступил в борьбу. Кстати, ты не звонил Анечке Сергеевой? – А кто это? – Ну как же, сынок! Дочка Анатолия Михайловича, за которой ты так явно ухаживал на юбилее Томашевского. Георгию пришлось сделать небольшое усилие, чтобы вспомнить Анечку. – Мама, я просто старался быть вежливым. Она улыбнулась: – Не лукавь, сынок. Всем было видно, что она понравилась тебе, и это неудивительно. Аня – чудесная девочка! – Вот именно девочка. – Ей тридцать пять лет, Георгий, так что твой интерес не покажется чем-то… – Не найдя подходящего слова, мама пошевелила пальцами. – В конце концов, после гибели Карины прошел целый год. – Всего год. – Георгий, никто не требует, чтобы ты завтра же сделал предложение, но сводить даму поужинать ты, безусловно, можешь. Я говорила с Танюшей, она не возражает, если ты проявишь активность, а раз мать девушки не против, то другие тебя точно не осудят. Георгий обещал позвонить Анечке. Мама тут же извлекла из сумки свой мобильный и заставила записать телефон девушки. |
