— Ты не смотри, что я маленький да худенький, так вдарю — звезды до самой ночи считать будешь! Еще раз меня решишь потрогать или одежду мою стянуть попробуешь, я тебе устрою хронический геморрой, понял?

— Но… — попытался Сэптим вырвать свою руку, но, поняв, что хватка у меня и впрямь что надо, оставил попытки. — Я понял, понял, господин.

— Вот и ладно, — отпустив его руку и посмотрев по сторонам, я уже спокойно поинтересовалась: — Куда идти? Показывай.

Дом, принадлежавший непосредственно членам семьи Ариен, был огромен, роскошен и безупречен, с какой бы точки зрения я на него ни посмотрела. Эта семья умела тратить деньги на свой собственный комфорт так, что роскошь не переходила грань, превращаясь в вульгарность, и все, на что бы ни упал мой взор, выглядело дорого… баснословно дорого и в то же время скромно. Как так выходило — я не знаю и, если честно, то и знать не хочу. Единственное, что мне удалось украсить за всю свою жизнь, — так это мое выпускное платье… чего уж там, на тот момент это было моим единственным платьем. И решив, что неплохо было бы приляпать к нему белый воротник в честь торжественного события, я приготовила все то же серое платье, но с торжественным слюнявчиком по вороту. Одним словом, больше я не экспериментировала, пытаясь вызнать, не додал ли мне Двуликий еще какого-нибудь таланта помимо основного. Так что, шествуя за своим провожатым, я с интересом разглядывала обстановку, по большей части с целью запомнить, что где находится.

Высокие стеклянные двери приоткрылись передо мной, и две молоденькие служанки в темно-синих тогах застыли в глубоком поклоне. Я решительно шагнула внутрь.

Они сидели за огромным овальным столом на стульях с высокими тонкими спинками, как если бы эти стулья были сделаны специально под их крылья, которые аланиты показывали лишь в определенных ситуациях. В обычной же жизни каждый из них был внешне похож на человека, но сходство это было весьма и весьма обманчивым. Они были иными. Это витало вокруг них, и даже если в тебе не было ни грамма магии, ты все равно бы почувствовал это отличие на каком-то зверином уровне. Уловил бы в четкости и выверенности движений, в манере вести себя так, будто именно они истинные хозяева этой жизни. Невольно залюбовался бы внешностью, которая показалась бы тебе необычной, правильной, притягательной. Так поет магия в их крови, отражаясь в реальности через внешность. Никогда нельзя поддаваться этой манящей песни крови, забывая, кто перед тобой.

Во главе стола, спиной к широкому окну, сидел мой вчерашний знакомый. Облаченный во все черное, казалось, он возвышается над членами своей семьи, подавляя каждого из них своей внутренней силой. И даже находясь в таком плачевном состоянии, он казался сильнее любого из них. По правую руку от Рэйнхарда сидели двое, мужчина и женщина, и судя по их месту за столом, это были родители либо же более старшие, но близкие родственники. Мужчина был очень похож на старшего сына семьи. Те же черные волосы, тот же суровый сосредоточенный взгляд. Но энергетика не столь мощная, и это чувствовалось. Женщина на фоне этих двух мужчин выглядела хрупкой и несколько ранимой. Ее утонченная красота была не броской, а скорее изысканной. Светлые, немного вьющиеся волосы убраны в высокую прическу и открывают взору длинную шею. Длинное платье из струящегося бледно-голубого шелка. Но вся эта внешняя ранимость была лишь иллюзией, потому как девица была одной из сильнейших, кто сейчас находился в этой комнате. Чувствуют ли они ее так же, как могу это делать я? Слева от главы семьи располагались еще трое — двое мужчин и одна девушка. Одного из мужчин я уже знала — и будь моя воля, то подошла бы и врезала ему промеж глаз.