— Откуда она брала их? — спросил Эрно.

— Об этом я хотел узнать у вас. Крала что-нибудь?

Эрно отвернулся и стал обдумывать вопрос. За окном «Боинг-737» садился на взлетно-посадочную полосу, словно утка на воду пруда. Самолет, ревущее чудо из алюминия, опускался к бетонному покрытию с легким креном, но приземлился благополучно. Ларри решил, что окна у Эрно с тройными рамами, потому что шума почти не было слышно.

— Билетов не крала, если ты об этом подумал, — ответил Эрдаи.

— Меня больше интересует, не запускала ли она руку в выручку.

— Исключено. У нас очень строгий учет.

— А билетов нет?

— Билетов? Их красть выгоднее всего. Листок бумаги может стоить здесь тысячу долларов. Но воры всегда попадаются.

Эрно описал процедуру. Кассирши заполняют билеты обычно с помощью компьютера, иногда от руки. Билет недействителен, если кассирша не отметится либо личным компьютерным номером, либо на выписанном вручную билете собственным штемпелем, металлической пластинкой.

— Бухгалтерия проверяет отрывной талон на предмет оплаты. Если билет не оплачен, у меня звонит телефон. И я отправляюсь к кассиру.

— Ну и как? Бывают звонки?

— Случается время от времени, что крадут один-два билета. Но знаешь, тысяч долларов таким образом не заколотишь, если речь идет о подобных суммах. Штемпели не пропадают. Это дело серьезное. Авиакомпания тут беспощадна. Пойдешь под суд, даже если прикарманишь доллар девяносто пять центов. Снисхождения никакого. И это действует. Все боятся до жути. Что ты выяснил в разговоре с Женевьевой? Имеет она какое-то представление, где Луиза прятала свое дерево, на котором растут деньги?

Ларри хмыкнул.

— Из нее клещами ничего не вытянешь.

— В самом деле?

— В самом деле. Не может она быть замешана в тех же делах, что и Луиза?

— Никогда не говори «никогда», но я все же скажу. Она тихоня тихоней. Соблюдает все правила. Может, вызвать ее повесткой на заседание большого следственного жюри? Такая, присягнув на Библии, не солжет. Держу пари, если прижмешь ее, то узнаешь, чем занималась Луиза.

Это была неплохая мысль, и Ларри записал ее в блокнот, хотя Мюриэл и Томми Мольто не выписали бы такой повестки. Большое жюри означало присутствие адвоката, который поднял бы вой, что порядочных белых людей хватают просто-напросто по наитию.

Эрно спросил, что еще думает Ларри.

— А что тут думать? Я не могу представить, чтобы Луиза держала здесь тотализатор, тем более что половина пассажиров летит в Лас-Вегас.

— Логично, — согласился Эрдаи.

— Ну а какие проблемы у тебя?

— Сейчас пока все спокойно. Главная наша головная боль — бродяги в зимнее время. Понимаешь, этой публике, которая обитает на улицах Норт-Энда, нужно забиться в какое-то теплое место. Они куда только не лезут — в туалеты, прячутся за каруселями для выдачи багажа. Воруют, пугают людей, гадят на пол.

— А проститутки?

Многие одинокие путешественники ищут женского общества. Молодая особа, вроде Луизы в служебной форме, могла их ублажать в обеденное время, в короткие перерывы, после работы, в глухие часы ночи, когда нечего делать. Но, как указал Эрдаи, проститутке здесь негде заниматься своим ремеслом.

— Помощи от тебя как от козла молока, — сказал Ларри.

Эрно уперся в щеку языком, что должно было означать улыбку.

— Собственно, — заговорил он, жестикулируя зубочисткой, — у меня, пожалуй, есть для тебя кое-что.