— Ну, с этим я разберусь как-нибудь сам. Приезжал Талиб за тем же, что и бывший секретарь обкома Анвар Абидович, — отмыть через мой банк деньги европейской наркомафии и доходы от преступности. Нынче в Европе и Америке проводить подобные операции становится все труднее и труднее. Интерпол повсюду наступает им на хвост. В нынешнем году и в Англии, и в Италии попалось на этом несколько крупных банков. Да и деньги за это берут немалые, поэтому они потянулись сюда к нам, на Восток, хотят воспользоваться ситуацией, когда молодые государства рады любым долларовым инвестициям и не будут тщательно копать их прошлое. Верный расчет, между прочим, нынче много банков в Прибалтике поднялось на этом.

— И как же вы решили поступить с этими деньгами в случае удачи? настороженно спросил Камалов, подумавший на мгновение, как и всякий прокурор, что Шубарин в благодарность за возвращение партийных денег попросит индульгенцию на незаконные операции с деньгами преступного мира, и казна государственная от этого только выиграет. Впрочем, незаконность таких операций подтвердить трудно. Для безопасности нужно, чтобы власти не брали работу банка под микроскоп, тогда и овцы будут целы, и волки сыты, так поступают во многих слаборазвитых странах, чтобы любыми путями оживить приток валюты.

— Я поступлю с ними так же, как и с партийными деньгами, — они осядут здесь, в Узбекистане. Вы наложите официальный арест, так поступают во всем мире, я консультировался, — ответил, не задумываясь, Шубарин.

— Да, крутые дела замыслили, отчаянный вы человек. Собираетесь с мафией в одиночку воевать. А знаете ли вы, что Талиб вчера из Москвы по подложному паспорту вылетел в Германию?

Видя, как встрепенулся Шубарин, прокурор продолжил:

— Наверняка и вы следите за его передвижением, но мне это удобнее, и у меня шансов не упустить больше. И там, во Франкфурте, он нынче не в Мюнхен отправился, за ним присмотрят, как и в прошлый раз. Я ведь говорил, что мой долг оградить вас и ваш банк от уголовных посягательств, что я и делаю. Не возражаете, Артур Александрович?

— Нет, не возражаю. Но хочу пояснить, чтобы не было двусмысленности и не пахло игрой в героя. Я не искал ни партийных денег, ни воровских, так случилось, что судьба их сошлась на мне. И по-мужски, и по-человечески я не могу отступиться, я хочу выполнить свой гражданский долг…

Впервые за время встречи Шубарин разволновался и осекся, он очень хотел, чтобы его правильно поняли.

— Хорошо вы сказали — гражданский долг, — прервал затянувшуюся паузу прокурор. — Слова эти нынче становятся музейными, архивными, к сожалению. Но и я вернулся из Вашингтона на родину только по одной причине — так я понимал свой гражданский долг… — И вдруг сразу, без перехода, как случалось не однажды за эту ночь, спросил: — А почему, если у вас была предварительная договоренность, они все-таки похитили вашего американского друга?

Камалов старался разобраться во всем до конца, ведь ему придется подробно, в деталях, знакомить с ситуацией генерала Саматова.

— Они попытались вначале внедрить на одну из руководящих должностей в банке своего человека, чтобы быть в курсе дел.

— Они назвали фамилию? — спросил с надеждой прокурор.

— Нет. Сказали, назовут, если я дам принципиальное согласие о назначении. На другой день они предложили другой вариант — давать им регулярные сведения о богатых вкладчиках, о крупных денежных потоках, куда они движутся, в какие дни изымаются. Я не согласился, хотя и угрожали. Но я сказал, что разговор, начатый в Мюнхене, я готов продолжить, и это, мол, представляет для меня интерес. Тогда они и выкрали Гвидо, попробовали взять меня на испуг.

— Если у Талиба, а точнее, людей, стоящих за ним, долгосрочная программа, вам, Артур Александрович, одному на два фронта не справиться, вы где-то можете дать осечку.