Юрий Коваль. Суер-Выер
Часть первая. Фок
Бушприт
Тёмный крепдешин ночи окутал жидкое тело океана. Наш старый фрегат «Лавр Георгиевич» тихо покачивался на волнах, нарушая тишину тропической ночи только скрипом своей ватерлинии. – Грот-фок на гитовы! – раздалось с капитанского мостика. Вмиг оборвалось шестнадцать храпов, и тридцать три мозолистых подошвы выбили на палубе утреннюю зорю. Только мадам Френкель не выбила зорю. Она плотнее закуталась в своё одеяло.
Главы I-VI. Шторм
Служил у нас на «Лавре Георгиевиче» вперёдсмотрящий. Ящиков. А мы решили завести ещё и назадсмотрящего. Ну мало ли что бывает. Короче – надо. Завели, а фамилию ему давать не стали. Ну на кой, простите, пёс, назадсмотрящему-то фамилия? А он говорит: – Ну дайте же хоть какую-нибудь. Ну хоть бы – Бунин. Никакого, конечно, Бунина мы ему не дали. А он назад оглянулся и как рявкнет: – Идёт шторм! – Шторм? – удивился наш капитан сэр Суер-Выер. – Так ведь он умер. – Кто умер? – Шторм умер. Апполинарий Брамсович. – А это другой шторм идёт, – пояснил вперёдтеперьужесмотрящий Ящиков. – И другой умер, – сказал Суер. – Через два года. – Знаете что, капитан, – который Бунина просил говорит, – свищите скорей всех наверх. – Рак, – пояснил капитан то ли про первого, то ли про второго Шторма. – А ну вас всех, прости меня Господи, – сказал назадсмотрящий, – понасели на «Лавра Георгиевича» и плывут незнамо куда, гады! – У обоих, – продолжил Суер свою предыдущую мысль. Перед бурей утихли волны. В тишине слышался скрип нашей ватерлинии и какие-то клетчатые звуки. Это мадам Френкель ещё плотнее закуталась в своё одеяло.
Глава VII. Остров Валерьян Борисычей
– Со всеми этими штормами и сошестерениями, – сказал как-то наш капитан Суер-Выер, – нам Острова Истины не открыть. Да вон, кстати, какой-то островок виднеется. Не Истины ли? Эй, Пахомыч! Суши вёсла и обрасопь там, что надо обрасопить! – Надоело обрасопливать, сэр, – проворчал старпом. – Обрасопливаешь, обрасопливаешь… а толку? – Давай, давай, обрасопливай без долгих разговоров. Вскорости Пахомыч обрасопил всё, что надо, мы кинули якорь, сели в шлюпку и поплыли к острову, виднеющемуся невдалеке. Он был невелик, целиком умещался в подзорную трубу. На нём не было видно ни души. Песок, песок да ещё какие-то кочки, торчащие из песка. Шлюпка уткнулась носом в берег, и тут же кочечки зашевелились и каким-то образом нахлобучили на себя велюровые шляпы. Тут и стало ясно, что это не кочки, а человеческие головы в шляпах, которые торчат из пещерок. Крупная, но фетровая шляпа заколебалась, и из пещерки вылез цельный человек. Сняв шляпу, он приветливо помахал ею и сказал: – Добро пожаловать, дорогие Валерьян Борисычи! Мы невольно переглянулись, только Суер поклонился и сказал: – Здравствуйте, братья по разуму! Шляпы в норках загудели: – Здравствуйте, здравствуйте, дорогие Валерьян Борисычи! А первый в крупной фетровой обнял Суера и расцеловал. – Ну, как вы добрались до нас? – спрашивал он. – Легко ли? Тяжело? Все ли Валерьян Борисычи здоровы? – Слава Богу, здоровы, – кланялся Суер. |
