– Свинья я, – сказал он. – Ничего тебе не принес.

– Да ладно, – Селиванов махнул своей исхудавшей рукой, на которой выделялись синие вены. – Меня и так хорошо кормят…

В палате потемнело, Опалин бросил взгляд в окно и увидел, что снаружи идет плотный снег. Он деловито падал хлопьями, совершенно отвесно, и в какое-то мгновение стало казаться, что все стало совсем бело – как во вчерашнем тумане. Появилась медсестра, неслышным шагом подошла к выключателю, зажгла свет, убедилась, что на вверенном ей участке все в порядке, и удалилась так же незаметно.

– Ты ведь не отступишься, – неожиданно сказал Селиванов, когда они с Опалиным вяло обсуждали какую-то повесть из журнала.

– Конечно, нет. Кто у него враги? Он же убивал своих так же легко, как чужих. Быть такого не может, чтобы никто не желал с ним поквитаться.

Больной вздохнул, почесал щеку.

– Ну… Сеня Царь, говорят, с ним что-то не поделил.

Опалин резко мотнул головой.

– Мимо. Дальше…

– А из крупных я больше никого не припомню. Знаешь что? Найди-ка ты Дымовицкого, он за ним гонялся. Он сейчас из угрозыска ушел, но наши должны знать, где его найти. Поговори с ним. Дымовицкий – мужик толковый, может, он тебе что подскажет.

– Спасибо, Вася, – искренне сказал Опалин, поднимаясь с места. – Я – честное слово – все понимаю, ты зря думаешь, что я просто так уперся… Если я пойму, что ничего сделать не могу, – отступлюсь. Куда я денусь…

– Ты, главное, на рожон не лезь, – попросил его Селиванов. – Хорошо?

Опалин пообещал, что будет осторожен и осмотрителен (два качества, которые давались ему с трудом), и, попрощавшись с больным, ушел.

Глава 6

Особое поручение

На следующее утро Опалин, пробудившись, почувствовал неприятную пустоту, словно из-под жизни его выбили опору и все его существование из-за этого как-то перекособочилось. Ему не нужно было идти на работу, потому что он был отстранен – но до зарезу требовалось выяснить, где живет Дымовицкий, который мог подсказать что-нибудь ценное, а чтобы найти его, следовало все-таки нанести визит в Большой Гнездниковский и узнать у коллег, где он живет.

Коммунальная квартира была полна обычной суетой: две соседки ругались из-за белья, которое одна из них повесила сушить на веревку, протянутую поперек коридора, кто-то хотел поскорее попасть в туалет, который был занят другим. Идя мимо соседской двери, Опалин услышал, как рассерженный отец семейства распекает дочь за то, что она потеряла калошу. Потом с кухни прибежала взволнованная соседка и стала жаловаться, что у нее барахлит примус. Она говорила, обращаясь преимущественно к Опалину, и сыпала словами со скоростью пулемета. Наконец, не выдержав, он буркнул: «Я не чиню примусы» и, улучив момент, скрылся в ванной. Соседки, только что ругавшиеся из-за белья, переглянулись и засмеялись.

– Зря стараешься, Татка, не выйдет у тебя ничего, – обратилась одна из них к хозяйке барахлящего примуса. – Ну не ндравишься ты ему!

– Чего ты мелешь? – вскинулась Татка. – Беда у меня!

– То у тя примус барахлит, то занавески снять надо, а еще мебель передвинуть, – хихикнула вторая соседка, блестя глазами.