Когда Сади уже перестал посещать обугленные остатки дома, все еще лежавшие на каменном фундаменте, начались странные явления.

Что-то, подобно привидению, пробиралось между обугленными балками, стенами и камнями; и если кому-нибудь случилось бы быть свидетелем этого таинственного видения, тот принял бы его скорее за домового, чем за человеческое существо!

Действительно, загадочное существо, пробиравшееся ночью по развалинам, мало походило на человека. Гибкое, ловкое и быстрое, как ящерица, оно двигалось так проворно и ловко и имело такие неуклюжие формы, что никто не замечал его.

Это был Черный гном! Сирра была жива! Она воскресла из мертвых! Если бы старая Кадиджа или Лаццаро увидели ее, они подумали бы, что видят перед собой призрак.

Не было сомнения, что это была она. Второго такого изуродованного и безобразного существа, как Черная Сирра, не было в целом свете! Она была жива! Она вышла из могилы, в которую собственноручно заключил ее грек. Раны, по-видимому, зажили, недоставало только левой руки – культя руки у самого сгиба тоже хорошо и скоро зажила.

Сирра была еще проворнее и ловчее прежнего! Она с удвоенной силой и проворством прыгала по обгорелым балкам, хотя у нее и не хватало одной руки.

Впрочем, едва ли можно было заметить это! Черный домовой владел правой рукой и остатком левой так искусно, что, казалось, вовсе не нуждался в последней.

Серп луны взошел уже на небо, и при тусклом свете его можно было ясно видеть и наблюдать за Сиррой.

Убедившись, что кругом тихо и пусто, она оставила пепелище и, прокравшись мимо домов, достигла открытого места. Тут стояло несколько человек, поэтому она спряталась за стенкой выступа, села на корточки и походила теперь на кучу старого темного тряпья.

Наконец, когда все ушли, поспешила через пустые улицы и дошла до берега. Здесь стояло бесчисленное множество каиков.

Не думая ни минуты, она вскочила в одну из лодок, оттолкнула ее от берега, наперед отвязав цепь от железного кольца, и начала грести одной рукой по направлению к Галате. На воде в эту темную ночь было так же пусто и тихо, как и на улицах.

С удивительной силой и ловкостью Сирра направила каик к берегу Галаты, привязала его и вышла из лодки. Она, без сомнения, хотела в доме своей матери справиться о Реции и Саладине, надеясь, что они находились еще там. Если же их там уже не было, то она решила во что бы то ни стало отыскать их.

Теперь она должна употребить все усилия, чтобы спасти Рецию! Эта цель наполняла ее душу, одно это желание одушевляло ее… В сердце этого несчастного существа не было места другой любви, кроме любви к Реции и принцу, – к своей матери Кадидже она уже более не чувствовала привязанности. Прежде, несмотря на притеснения, она старалась сохранить к ней доверие и любовь, но жестокость матери заглушила остатки детской любви в сердце этого несчастного создания!

Более чем от ран, страдала она от этой внутренней скорби! Как часто Черная Сирра проводила целые ночи в тайных слезах на жалкой постели в доме старой Кадиджи! Как часто мать ее обращалась с ней бесчеловечно! Сколько раз несчастное существо желало себе смерти, когда мать ее, Кадиджа, оскорбляла и мучила ее!

Ведь она была все-таки кровное дите старой ворожеи и не была же виновата в том, что родилась таким уродом.