Вдруг в тени домов послышался какой-то шорох. Невозможно было разобрать, что это двигалось к дому покойного отца Реции. Здесь это что-то остановилось. Даже вглядываясь пристальнее, трудно было понять, кто был остановившийся, так как он одинаково походил и на человека, и на животное. Однако это неопределенное существо было одето в женское платье, а на голову было накинуто покрывало.

Это существо добралось до ворот дома и стало в щель смотреть во двор.

Во дворе все было тихо. Странное создание осмотрело двор, затем неслышно скользнуло к степе, и тогда можно было ясно увидеть, что у этого существа две необыкновенно длинных руки, которыми оно ухватилось за решетку на верху стены. С необыкновенной силой маленькое чудовище подтянулось на руках и затем в одно мгновение было уже на стене.

Никакая кошка не могла бы забраться легче, чем это существо, похожее на черного гнома. Перелезши через стену, этот маленький гном поднял голову на окна дома.

Реция уже не стояла у окна. Маленький черный гном постоял с минуту, глядя вокруг себя и с видимым удовольствием вдыхая чистый воздух двора-сада, на середине которого бил фонтан, обсаженный кругом благоухающими цветами.

Затем он поспешно прокрался к двери и тихонько постучал. Он глядел в окна, точно зная, что в них должен кто-то показаться. Он постучал еще раз, громче, тогда в окне снова появилась прелестная головка Реции.

Лицо ее выражало испуг и озабоченность, кто бы мог стучаться к ней ночью?

— Реция! — раздался тихий голос. — Открой дверь, Реция, это я, Сирра!

— Ты? Ночью? — с удивлением спросила Реция. — Откуда ты, бедняжка? И как ты попала во двор?

Стоящая во дворе показала на стену.

— Я перелезла через стену, — сказала она. — Я должна была увидеть тебя, Реция! Сойди скорее вниз и открой дверь, мне надо передать тебе нечто важное.

Голос говорившей звучал нежно и приятно, хотя в нем в то же время слышался страх.

Реция сошла и открыла дверь. Она несла в руках маленькую лампу, свет которой, упав на пришедшую, осветил очень некрасивое лицо девушки. Реция взяла ее за руку и ввела в дом, после чего затворила двери.

Сирра была ростом не выше четырех футов, спина ее была сильно сгорблена, и в то время как остальные части тела были очень малы и неразвиты, руки выросли чересчур длинными. Голова, с которой Сирра, войдя, сняла покрывало, тоже была очень велика, а лицо, хотя девушке было всего четырнадцать лет, так некрасиво, старо и загорело от солнца, что прозвище «Черпая Сирра», что значит Черный гном, вполне подходило к его обладательнице.

Она с боязливой нежностью глядела на Рецию, которая обращалась с несчастной крайне ласково, так как знала, сколько несчастная страдает от других.

— Ты так поздно пришла сюда из Галаты? — спросила Реция, предлагая Сирре сесть рядом с собой на подушки, но Сирра опустилась на ковер у ног красавицы, с восхищением любуясь ею.

— Я лучше сяду сюда и буду любоваться тобой.

— А знает ли мать Кадиджа, что ты ночью пошла сюда?

Сирра покачала головою.

— Нет, она этого не знает, — отвечала она, — впрочем, она нисколько не стала бы огорчаться, что я подвергаюсь опасности, потому что, когда я бываю больна, она радуется, думая, что освободится от меня. Но она не должна знать, что я пошла к тебе! Она уже спала и не слышала, как я ушла. Я еще застала одного перевозчика, который согласился перевезти меня. Я должна была видеть тебя, чтобы предупредить и защитить от несчастья.

— Защитить меня? Бедное дитя! — сказала Реция, гладя черные волосы сидевшей у ее ног девушки. — Ты из-за меня подвергалась опасности! Что если мать Кадиджа проснется? Она по-прежнему дурно обходится с тобой?

— Ах, да, — прошептала несчастная, слегка наклоняя голову, — она не может меня видеть, но ведь я не виновата, что такой уродилась, не правда ли, Реция? Ведь ты же всегда добра ко мне, а мать Кадиджа постоянно зовет меня бранными именами.