— Эли!

Фаха хрипло расхохотался и вскочил на ноги. Амеда тоже поднялась. Только из-за того, что тут было слишком мало места, толстяк не выволок ее из-за кибитки за ворот. У девочки было ровно столько времени, сколько нужно было для того, чтобы пуститься наутек. Но она никак не могла удержаться...

Еще одним глазком. Хотя бы одним глазком.

Девушка по имени Дона Бела, что сидела внутри кибитки, встревоженно обернулась, услышав, что снаружи какая-то потасовка. С ее лица упала накидка, и оно озарилось золотистым сиянием.

Амеда вскрикнула. Отныне она никогда не сумеет забыть это лицо.

Глава 9

ЗОЛОТЫЕ ЯБЛОКИ СОЛНЦА

— Прыщавый! Прыщавый, где ты носит?

В открытые иллюминаторы ветер заносил запах морской соли. Узкий луч солнца качался вместе с кораблем и падал то на заплесневелые книги, то на измятые карты. От лезвия абордажной сабли отпрыгивали маленькие солнечные зайчики, перебирались на ствол мушкетона, на голову тигра, сверкали в стеклянных глазах.

— Прыщавый! Да где ты, черт бы тебя побрать? Прыщи свои выдавливать, что ли?

В коридоре послышался звон посуды, но на этот раз, похоже, буфетчик ничего не разбил, а, устояв при качке, ухитрился удержать посуду на подносе. При такой болтанке ходить по кораблю с подносом было примерно так же легко, как по крутому склону, который еще вдобавок трясется под ногами. Но капитан Порло сочувствовать буфетчику не собирался, как не сочувствовал никому из тех, кто обладал двумя настоящими ногами. Могли ли эти счастливцы знать о том, что такое ходьба?

Капитан нетерпеливо стучал по столу ножом и вилкой. В такое утро даже старый морской волк мог выйти из себя. После неожиданной ночной грозы разгулялся ветер, который потом долго трепал паруса с яростью рассерженного бога. Даже бимсы на потолке в капитанской каюте трещали от напора ветра и волн.

— Прыщавый, поторопиться, грязные скотины! Да что же, человек до самый полдень ждать своя завтрака? Прощеньица просить, барышня, — добавил капитан, одарив Кату чуть смущенной ухмылкой. — Простить капитан Порло за то, что он такие грубые и неотесанные мужланы. Вы не обижаться, вы понимать, что я только снаружи такая страшный, а внутри добрые-предобрые.

Ката улыбнулась в ответ и погладила обезьянку, которая, присмирев, устроилась у нее на коленях, будто хорошо воспитанный ребенок. Пусть от Буби противно пахло, пусть она была грязная, Ката нутром почувствовала, что маленькая подружка капитана — существо дружелюбное, и она сразу полюбила обезьянку, как любила всех зверей на свете.

Раджал неприязненно поглядывал на обезьяну и девушку. Он вовсе не был жесток, но он очень жалел о том, что жестокая зеленая молния поразила Джема, а не эту плешивую обезьяну! Ката сумела более или менее внятно объяснить, какое волшебство стало причиной ее появления на корабле, но ни Ката, ни Раджал не могли понять, что случилось с молодым человеком, которого они оба так любили. Раджал нервно поерзал на табуретке. Судьба Джема теперь была непонятна и страшна, а они с Катой ничего не могли поделать. Оставалось сидеть в каюте со старым косноязычным морским волком и ждать, когда им принесут завтрак!

— Прыщавый! Ну, наконец ты припираться, скотины! — взревел капитан, когда дверь каюты распахнулась. Хорошо, что расстояние от двери до стола было небольшим, поскольку именно в это мгновение корабль опасно накренился и Прыщавый скорее упал внутрь каюты, нежели вошел в нее.

Буби испуганно взвизгнула, спрыгнула на пол, но ничего страшного не случилось: поднос приземлился прямехонько на стол, куда ему, собственно, и следовало водвориться. Правда, Прыщавый при этом упал физиономией в тарелку с солониной, но капитана Порло это обстоятельство нисколько не смутило. Он выпучил глаза, радуясь появлению пищи. Отпихнув в сторону мальчишку-буфетчика, старый моряк принялся набивать рот сухарями, солониной и горчицей, да еще и выругал Прыщавого за то, что тот не принес рома.