После соответствующих консультаций с Объединенным комитетом начальников штабов и представителями конгресса я установил, что наши спутники, следящие за передвижениями субмарин, гарантируют безопасность, если часть вооружения будет демонтирована.

Однако наши вооруженные силы нуждаются в пополнении и совершенствовании своих резервов новыми типами боевых средств. Если учесть сегодняшний политический климат на Бермудских островах, то спорная территория требует нового подхода.

В соответствии с этим к завтрашнему полудню Воздушно-морская база Соединенных Штатов Америки, расположенная на территории Бермудских островов, перестанет существовать. С этого часа ее официальным названием будет Бермудский воздушно-морской военный полигон Соединенных Штатов Америки.

Всем бермудцам, в первую очередь я обращаюсь к тем, кто участвовал в постоянных нападениях на базу, я советую покинуть территорию, непосредственно прилегающую к базе. Те же, кто не сделают этого, подвергнут себя опасности разделить участь с завтрашнего дня не существующей базы.

Я осознаю, что это решение лишает Бермуды аэродрома. США никогда не возражали против использования своего военного аэродрома для коммерческих перевозок, и в свое время он полностью обеспечивал процветавший туристический бизнес. К сожалению, теперь из-за изменения политического курса страны туристический бизнес на Бермудах отсутствует. Таким образом, Бермудские острова отныне будут меньше нуждаться в аэропорте, чем прежде.

Возможно, Советы в качестве союзника построят новый аэропорт где-нибудь в другом месте. Одновременно они могут также построить несколько концентрационных лагерей. Советский Союз – известный эксперт в этой области архитектуры, ибо создал много подобных заведений для внутреннего потребления. Судя по тому, что мог видеть на прошлой неделе весь мир до того, как моего советника Марвина Эдельштейна взяли в заложники, господину М'дуку по душе концентрационные лагеря. И мистер М'дуку, наверняка, построит в будущем не один лагерь. Такое всегда происходит в странах с диктаторским режимом, которые поддерживают тесные связи с Советским Союзом».

Произнеся эту речь, Такер преобразился. Он никогда не казался мне таким раскрепощенным, таким спокойным, с тех самых пор, как стал президентом. Возможно, ему стало легче, когда он принял решение. Но, думаю, было кое-что еще. Теперь, что бы ни говорили и что бы ни писали о нем, – видит Бог, критики было немало, – он как будто этого не замечал. Он зажил в согласии с собой.

Джордж Буш, патриотизм которого (кстати, мы никогда не отрицали его патриотизма) теперь побудил его броситься в атаку, назвал решение президента «нравственным эквивалентом воды, заполняющей Панамский канал», и обещал отменить это решение, если станет президентом. В том, что он станет им, увы, сомнений почти не оставалось, так как наш рейтинг был существенно ниже.

Толпа, особенно ее молодые представители, тоже стала другой. Людям понравилась фраза из речи президента насчет того, чтобы не перековывать мечи на орала, а закопать их в чистом поле, на которое стала похожа бывшая база после того, как стала служить полигоном воздушных и морских сил Соединенных Штатов Америки. Полагаю, эти молодые люди увидели в Томасе Нельсоне Такере лидера, который пошел дальше пустых разговоров о разоружении. Это был человек, возложивший на них самих ответственность за применение оружия.

Ночь на четвертое ноября не была особенно тревожной, как это обычно случается во время выборов. Большим количеством голосов нас поддержали Виргинские острова – президент отдал им много сил, да и в Массачусетсе мы потеряли всего 400 000 голосов. (Кстати, Джеральд Форд с той же разницей в голосах отдал штат Джимми Картеру.) И, естественно, мы были на седьмом небе от счастья, когда выиграли в Айдахо. Всегда приятно, когда тебя поддерживает родной штат.

Атмосферу в штабе Такера в «Бойсе-Шератон» пресса называла похоронной, но мне это кажется очень большим преувеличением.