Ну, он ещё покажет этому Астафьеву! Скоро заглянет в пыточную, плюнет ему в лицо, и, как обычно, дежурный Хранитель закроет глаза на то, что тот немного почешет кулаки о своего обидчика. Но для начала нужно одобрение Верховного Хранителя. Когда они оставались одни, называл Леонид его по имени, Евпатием.

Они конечно не были друзьями, скорее хорошие приятели. Он помогал Хранителю перевозить тела замученных до смерти преступников в кремационную, а тот отвечал ему взаимностью: закрывал глаза на его проделки, а также способствовал избавлению от врагов. Именно поэтому Леонида так боялись все вокруг.

В этот раз его приятель развалился в кресле-качалке и курил трубку.

— Нет, ты представляешь, какой наглец⁈ — залетел в его келью Леонид, падая в соседнее кресло и доставая из внутреннего кармана пиджака толстую сигару. — Ещё дерзить мне вздумал!

Евпатий оглядел его странным холодным взглядом.

— Что за наглец? И что вообще произошло? — ответил Верховный. — Расскажи… только по порядку.

Леонид выложил всё и даже немного приукрасил от себя. В его версии Астафьев угрожал ему расправой. Теперь точно пацану хана!

Леонид отщелкнул один конец сигару миниатюрной гильотиной, затем поджег и выпустил клуб дыма. Он ожидал вердикта от Верховного Хранителя, но тот не спешил отвечать.

— И ещё, главное, кричать начал на меня, гаденыш, — подлил Леонид масла в огонь. Он это прекрасно умел делать. — Ну так что, мочим? И ещё надо уже эту стерву Настасью закрыть в пыточной вместе с ним. Задолбала она уже, ссучка.

— А кто такая Настасья? — вопросительно взглянул на него Верховный даже немного иронично. Сегодня он был очень странным.

— Так комендант общаги, где пацан живет, — объяснил Леонид. — Я ж тебе на прошлой неделе про неё говорил. Трахает он её, что ли? Защищает его, главное, тварина… моего сына начала оскорблять.

— И чего ты от меня хочешь? — вновь ироничный взгляд от Верховного. Леониду стало как-то не по себе.

— Наказать обоих, — хищно оскалился Леонид. — Можно даже прилюдно казнить.

— Нет, — ответил Верховный, поморщившись.

— Евпатий, ты чего? — лицо Леонида аж вытянулось от удивления. Чуть сигару из рук не выронил. — Мы же вместе работаем, так ведь? Что тебе стоит уничтожить этих клопов? Вспомни, как ты князей мочил!

— Я же ясно тебе сказал — нет, — Верховный пыхнул трубкой и положил её в большую стеклянную пепельницу. — И какого х*я ты залетаешь сюда без стука? А, партнер?

— Евпатий… Ваше сиятельство, я же не со зла. На моего сына напали, — пробормотал Леонид.

Что происходит, черт возьми⁈ Это ему снится⁈

— Пшёл вон отсюда, — указал костлявым пальцем на дверь Верховный, и безопасник нервно сглотнул.

— Если обидел чем, то прости, — голос Леонида внезапно осип. Он потушил сигару, положил чинарик в карман. — Я же как лучше хотел. Надо всего лишь было наказать обнаглевшего графа, да эту шлюху.

— Попробуй только тронь Астафьева и эту, как его… Настасью — привяжу тебя к жертвенному столбу во дворе… И сам лично брошу факел! — лицо Верховного побагровело, глаза чуть ли не вылезли из орбит.

— Хорошо, понял, — начальник СБ попятился к двери. — Отдохни, обдумай хорошенько…

— Иди-ка ты на х*й со своим «обдумай», — проскрипел Верховный и отвернулся в сторону большого окна в пол.

Да что происходит, мать его! Два Хранителя тут же появились возле гостя.

— Да сам я!.. — он отдернул локоть от руки, которую протянул один из них, и быстрым шагом вышел из комнаты.

Его только что послал Верховный! Евпатий! Как такое возможно? Что могло произойти?

Леонид выскочил во двор и, пошатываясь, побрел мимо ритуального пепелища к массивным дубовым воротам.