— Обиделся он, что проиграл, вот и ноет, — сделал я выводы.

Как раз подошел и приятель, и мы пошли в направлении столовой.

— Саня, ты прямо мужчина. Спасибо за то, что прикрывал Полину от этих тварей, — я пожал ему руку, чувствуя, как она слегка дрожит. — Нормально себя чувствуешь?

— Да отлично. Всего лишь последствия укусов. На мне их обнаружили больше тридцати. Ты вот смеешься, а эти гады, между прочим, очень болезненно кусают, — пожаловался Санек.

— Да я радуюсь, что ты прошел, — объяснил я толстяку. — Молодец.

— Короче, десять баллов тоже результат, — криво усмехнулся Саня, когда мы заходили в столовую. — А у тебя сколько?

— Чуть больше, — ответил я, решая не расстраивать толстяка, а то опять начнет в комнате пахнуть чесноком по ночам — стресс примется заедать.

Я с улыбкой вспомнил Курта, своего повара, который во время похода решил сесть на диету. Когда все в казарме засыпали, он тихо пробирался на склад и потихоньку хомячил провиант в одно лицо. Там его и застукал один из дежурных. Продержался повар всего пару дней, а потом его любимой поговоркой-отмазкой стало: «Хорошего человека должно быть много».

На обед сегодня был вкуснейший гороховый суп с копчеными свиными ребрышками, а на второе картофельное пюре с куриной печенью и очень вкусной подливой. Запив его ягодным морсом, я завершил трапезу. Полина ограничилась лишь первым блюдом, а Саня продолжал доказывать, что всерьез решил похудеть — взял себе большую тарелку овощного салата.

Завершив трапезу, мы покинули столовую, направляясь в сторону «коридора». По пути к нам присоединился Жорик, который тоже успел перекусить в здании для слуг и охраны.

В итоге, под оживленный рассказа Полины о том, как она проходила лабиринт, мы благополучно добрались до общежитий. Я проводил девушку, а затем догнал бредущих ко входу в общежитие № 3 Саню и Жорика.

«А кстати, — откликнулась Лея. — Жрут как не в себя эти черти».

«Ты о сколопендрах?» — уточнил я на всякий случай. Мало ли, кого она ещё могла поймать за время недавней охоты.

«Ага, — подтвердила паучиха. — Оживились и чавкают так смачно, что у меня аппетит проснулся. Пойду, пожалуй, еще раз поем».

Раз сороконожки оживились, значит, протянут до пятницы. Если нужно, Лея ещё наловит им корма. Я же зашел вслед за Саней в комнату и упал на застеленную кровать.

Так, надо бы подсчитать стрелы, которых у меня осталось не так уж и много. Я дождался, когда Саня пошуршал под кроватью, вытаскивая оттуда банку с маринованным салом, и, демонстративно держа её в руках, вышел из комнаты. Постепенно избавляется от своих неприкосновенных запасов. Скорее всего отдаст соседям, как это сделал со шматом копченого сала на прошлой неделе. И это действительно поступок. Отказаться от любимого блюда дорогого сто́ит.

Вдруг я услышал в ушах какое-то шипение, затем будто прорвало!

«Прием!!! Как слышно! Алё, блин!» — голос Раисы Павловны был слишком громким, и от этого слегка заболела голова.

«Пардон, накладочка вышла. Всё! Настроила ментальную связь. Вас срочно вызывают, хозяин, сами знаете кто», — пробормотала Лея, дожевывая свой второй обед.

«Да, соединяй», — ответил я.

Я почувствовал, как голос бабки немного приглушился, но в то же время шум на фоне пропал, отчего стало немного легче и боль отступила.

«Да, Раиса Павловна. Я вас слышу, — послал я ментальный сигнал. — А вы меня?»

«Прекрасно, Ваня, — причмокнула бабка. — Я бы даже сказала — замечательно.