По линиям связи гоблинов прокатилось сообщение: «Смерть, боль, ужасные ранения и массовая паника — завтра на ярмарке! Не пропустите это восхитительное зрелище! Возьмите с собой жену и детей! Кровь и горящая плоть! Шоу для всей семьи!» Сообщение дошло до них, и они пришли, но обещанного пиршества из людского несчастья не состоялось, и теперь они бродили по ярмарке, гадая, что произошло, возможно, пытаясь разыскать убитого мною гоблина.

Начиная с четырех часов и до пяти, когда пришел сменщик, хорошее настроение уверенно возвращалось ко мне — я не видел больше врагов. Освободившись, я еще с полчаса рыскал в толпе, но гоблины, как видно, разочаровавшись, ушли все до одного.

Я пошел в забегаловку Сэма Трайзера поужинать. Поев, я почувствовал себя значительно лучше и даже начал что-то насвистывать, направляясь в контору, чтобы узнать, где меня разместили, и по пути столкнулся со Студнем Джорданом.

— Ну, как оно? — поинтересовался он, пытаясь перекричать музыку.

— Потрясающе.

Мы прошли мимо билетной будки, выбираясь из толпы простаков.

Он жевал шоколадно-ореховый крем. Облизав губы, он заметил:

— Похоже, Райа не отгрызла тебе ухо или палец.

— Она очень милая.

Он вскинул брови.

— Правда, она милая, — продолжал я оправдывающимся тоном. — Может, малость и резковата, слишком прямолинейна. Но это снаружи, а внутри — порядочная женщина, чуткая и достойная.

— Да, ты прав. Абсолютно. То, что ты говоришь, меня не удивляет — вот как ты так быстро понял ее, несмотря на ее жесткое поведение? Многим не хватает времени, чтобы разглядеть ее лучшую сторону, а кое-кто и вообще не видит.

Я еще больше приободрился, услышав от него подтверждение моему смутному психическому восприятию. Я хотел, чтобы она оказалась доброй. Я хотел, чтобы за поступками Снежной королевы скрывался хороший человек. Я хотел, чтобы она оказалась достойной. Черт возьми, к чему это все — я просто хотел ее, и я не хотел, чтобы объектом моего желания была обыкновенная стерва.

— Дули Монета нашел тебе место в одном из трейлеров, — сообщил Студень. — Займись-ка поселением, пока у тебя перерыв.

— Так и сделаю, — пообещал я.

В совершенно радостном настроении я уже было разошелся с ним и вдруг краем глаза заметил нечто, от чего совсем упал духом. Я дернулся в сторону, молясь, чтобы то, что я видел, мне просто показалось. Но это не было плодом воображения — оно не исчезало. Кровь. Все лицо Студня Джордана было в крови. Ясное дело, не в настоящей крови. Он расправлялся со своим шоколадным кремом, живой и здоровый, и не чувствовал никакой боли. Я увидел кровь зрением ясновидца — знамение грядущего насилия. На лицо живого Студня словно наложили изображение его мертвого лица — открытые невидящие глаза, полные щеки вымазаны кровью. Он плыл по реке времени навстречу не просто ранению, а... приближающейся гибели.

Он подмигнул мне:

— Что такое?

Предупредительный огонь погас.

— Что-то не так, Слим?

Как я мог сказать ему и заставить поверить мне? И даже если я смог бы убедить его, я не могу изменить будущее.

— Слим?

— Нет, — отозвался я.