Ночью… Ирод кожей, печенью почувствовал опасность. На его жизнь не раз уже покушались. Правда, Фануил до сих пор был верен ему, но всякая верность имеет свои границы и свою цену!

Может быть, Фануил сговорился с кем-то из влиятельных фарисеев? Может быть, его подкупила жена царя, Иродиада, которая вечно строит какие-то собственные козни?

А может… может быть, он действует по приказу римского наместника?

От этой мысли сердце Ирода мучительно сжалось.

– Я подумаю, – проговорил тетрарх, и губы его капризно искривились. – Я подумаю!

Он сделал легкий жест пальцами, и Фануил, низко кланяясь, удалился, а нумидийский прислужник поднес царю золотое блюдо с оливками и каперсами.

Пир продолжался своим чередом, но Ирод как бы не замечал происходящего, не чувствовал вкуса еды, не слышал музыки, не слышал льстивых речей придворных.

Он был далеко.

Наконец он махнул рукой, и двое чернокожих рабов помогли ему подняться с ложа.

– Веселитесь! – проговорил он негромко и зашагал по крытой галерее в глубину дворца.

Однако не успел он дойти до своих покоев, как из-под оплетенной вьющимися растениями арки показалась женская фигура в длинном пурпурном одеянии. Легким движением женщина откинула покрывало с лица, и царь узнал Иродиаду.

На царице не было ни драгоценных ожерелий, ни золотых серег. И большие темные глаза, и весь вид ее выражали озабоченность и волнение. За спиной Иродиады безмолвно стояла приближенная к ней чернокожая рабыня.

Бросив на жену холодный, неприязненный взгляд, Ирод хотел пройти мимо.

– Куда ты так спешишь, муж мой? – спросила царица, преграждая ему дорогу.

– Мне некогда, меня ждут важные дела! – резко бросил он, пытаясь обойти Иродиаду.

– Важные дела? – передразнила она мужа. – Какие же это важные дела? Ты проводишь свое время среди пиров и развлечений, а все важные дела остались на мою долю! Я подкупала приближенных императора Тиберия, я вскрывала письма сановников, я рассылала повсюду своих соглядатаев, переманивала на свою сторону доносчиков – и я добилась своего: император заключил в тюрьму твоего главного врага и соперника Агриппу!

– Слава Тиберию! – привычно проговорил Ирод.

– А ты – ты почувствовал хоть малую толику благодарности за все мои старания? – Иродиада подняла на него черные глаза, полные муки и обиды. – Ты забыл обо мне! Ради тебя я ничего не жалела! Я отреклась даже от собственной дочери!

– Я признателен тебе за все… – холодно процедил тетрарх.

– Это все, что ты можешь сказать? – Ноздри женщины трепетали, две черные косы извивались по ее плечам, как две ядовитые змеи. – Помнишь, как прежде мы часами беседовали с тобой? Помнишь, как проводили долгие вечера в садах, под неумолчное журчание фонтанов, среди арок из цветов? Помнишь, как мы любили друг друга на ложе из шкур леопарда?

– Это было давно… – Ирод опустил глаза, вздохнул. – Война и власть состарили меня… я уже не тот, что прежде…

– Все еще можно вернуть! – жарко выдохнула царица. – Все еще можно вернуть, если только ты захочешь!

Она отступила на шаг, оглядела царя горячим, нетерпимым взглядом и бросила неприязненно:

– Но ты не хочешь! Ты, кажется, забыл, из какого рода происходишь ты и из какого я!

– Моя семья ничуть не хуже твоей! – ответил тетрарх, невольно пряча глаза.

– Ты так считаешь? – Иродиада расхохоталась.