Прожектор послушно опустили ниже, осветив сложную конструкцию на полу.

– Лабиринтов наплели, раскудрить… их… – Следуя инструкциям, я медленно пробирался среди растянутых в разных направлениях проволок и установленных капканов. После довольно утомительного процесса и пары предупредительных воплей, на время вогнавших меня в ступор, я наконец, успешно добрался до цели. Уточнил, показывая на конструкцию на полу за своей спиной:

– Сами соорудили?

– А то! – Собеседник лучезарно улыбнулся. – Жить захочешь – и себе в задницу заглянешь.

Тишину туннеля разорвал дружный гогот.

Смущенно улыбнувшись, я вытер выступивший пот.

– Мне к вашему начальнику надо. Я по делу.

– Доставим в лучшем виде. И откуда ты у нас такой молодой, да ранний? Вон только усы начали пробиваться, а уже к начальнику, и по делу.

Добродушный смех в очередной раз раскатисто отразился от тюбингов и замер, повторившись многократным эхом где-то вдалеке.

Постепенно приближаясь из темноты, звучал гулкий начальственный голос:

– Блин, опять Савелий анекдоты травит! Последний раз его командиром ставлю… Черт, зарекался уже…

Подойдя к свету костра, начальник вообще дар речи потерял: дрезина откачена (заходи кто хочешь), иллюминация, как на Новый год, и эти еще ржут, словно жеребцы.

– Так, и что это тут такое творится? Что за праздник у вас? А это кто? – Начальник с удивлением воззрился на меня – в новой, как с иголочки, кожаной куртке и старым АКСУ за спиной.

Савелий тут же подобрался:

– Так это, товарищ начальник, неизвестный прибыл. Вот, запускали.

– Поэтому тут такой нездоровый смех? Мало вам Бродяги?

– Так скучно, пошутили чуток, – явно сконфуженно произнес Савелий.

Начальник открыл было рот, что-то собираясь сказать, но после секундной паузы лишь безнадежно махнул рукой и повернулся ко мне.

– Кто такой? Откуда? С какой целью к нам?

Не ожидавший такого напора, – как-то все быстро, даже подготовиться не успел, – я прокашлялся.

– Запрос на сталкера в Полис делали? Вот… – Я развел руки, мол, принимайте – каков есть.

– Хорошо, пошли со мной. – Еще раз зыркнув на бойцов поста, что подвигло их побыстрее закатить в открытый проход массивную дрезину, похожую на вагон бронепоезда, он быстрым шагом направился в сторону станции.

– Оружие сдай в оружейку. При себе можешь оставить только нож. На станции ношение огнестрела запрещено.

Тут мое смущение как рукой сняло.

– Я сталкер, на задании. Имею право ношения оружия, по межстанционной конвенции номер…

– Ладно-ладно, не трынди. И пистолет можешь оставить, но автомат сдай. Ничего с твоей железякой не сделается, а шляться с ней неудобно, – миролюбиво произнес начальник. – Оружейка там. Жду тебя в своей палатке.

Он неопределенно махнул в конец станции и, зацепившись взглядом за какой-то непорядок, громко ругаясь, начал раздавать указания.

«Шумный, но мужик добрый и хозяйственник неплохой», – сделал я вывод, пробираясь среди палаток в заданном направлении.

Тульская поразила меня просторами. Я в первый раз был на станции такого типа. Построенная по принципу безопорности, она создавала иллюзию огромных территорий, хотя на самом деле была не больше других периферических обжитых станций. Множество палаток и домиков, сколоченных из фанеры, стояли, как казалось, без какой-либо системы на открытой центральной платформе, а на дальнем для меня пути находился на вечном приколе метропоезд, который переделали под многочисленные жилища. С одной из сторон этого пути, ведущего на Серпуховскую, из туннеля выглядывали подозрительные рожи в серых балахонах.