– Чего? – растерялась Тая. – Из чего суп?

– Из птичьих гнезд, – вздохнула я.

– Что-то тебя все время на еду тянет, сначала омары, теперь эти гнезда… слушай, ты вообще, хорошо питаешься?

– Сносно. Понимаешь, одно дело пошло слопать что-нибудь вкусное, а другое – попробовать именно то, что тебе и не снилось. Это не просто еда, это недостижимый символ совсем другой жизни, совсем другой, в которой тебе все доступно, ты можешь все изведать, все испробовать…

Тая неожиданно всхлипнула и заплакала, проливая мартини себе на свитер, следом зарыдала я, чуть позже солидарно завыл Лаврентий.

– Бедные мы с тобой несчастные, – Тая допила все, что не успела пролить. – Почему нам так не везет? Почему мы не родились дочерьми Ротвейлера?

– Рокфеллера, а не ротвейлера, – всхлипнула я, – из меня бы такая принцесса получилась! Пирожное с кремом, а не принцесса! Как жить-то, а?

– Не знаю, – Тая глубоко вздохнула и немного успокоилась. – Слушай, надо хорошенько подумать, как разбогатеть честным путем.

– Почему обязательно честным? – перед моими глазами возник банк, в котором работала подруга. Тая увидела его отражение в моем взгляде и покачала головой.

– Нет, банк мы грабить не станем.

– Почему? Жалко, да?

– Да нет, не жалко, просто не получится.

– У всего мира получается, а у нас не получится? Чем мы хуже?

– Как правило, это заканчивается воем сирены и криками: «Здание окружено, выходите с поднятыми руками!»

– Ну, это уж как повезет, – я вздохнула и посмотрела в окно, – что же делать… что же делать…

– На рецензиях ты уже не хочешь богатеть?

– Да ну, – отмахнулась я, – на них я до птичьих гнезд не дотяну, в крайнем случае, до супа из крабовых палочек. Надо придумать какой-то другой способ, что б наверняка…

– Книгу напиши.

– Ага, а потом всю жизнь носиться по издательствам и пытаться ее пристроить! Тебе хорошо, ты в банке работаешь, в любой момент можешь наворовать денег и за границу. А я в своей несчастной редакции что наворую?

– Почему обязательно воровать? Можно выйти замуж за миллионера…

– За какого?

– Ну…

– Вот именно.

– Черт возьми! – Тая слезла с кровати и принялась расхаживать по комнате. – Должен же быть какой-то выход!

– Должен, – вздохнула я и потерла отчаянно слипающиеся глаза. – Давай спать, может, приснится?

Тая кивнула.

Всю ночь мне снилось, что я прихожу во сны Льва Леонова то в виде муравья, то в образе Наполеона и каждый раз, с разными угрозами, требую денег…

Утром, когда я проснулась, Таи уже не было, а на тумбочке лежала записка: «Умчалась на работу, позвоню, мысленно богатею».

– Я тоже, – кивнула я записке.

Следом проснулся Лаврентий и стал требовать своей законной прогулки. Я влезла в растоптанные ботинки, натянула древнюю куртку-пуховик, неоднократно покусанную и подранную Лавром во многих местах, взяла мусорное ведро в одну руку, собачий поводок в другую и поплелась на улицу. По утрам меня совершенно не волновало, как я выгляжу, в это время во дворе не было никого, кроме дворняг и котов, а они ко мне уже привыкли.

Оказавшись на свободе, пупсик принялся беситься по полной программе, пришлось быстренько спускать его с поводка, пока он не перевернул меня вместе с ведром.