— Да, но охрана же подтвердит, что это не она. С тебя взятки гладки.

— А что скажет моя жена, когда какой-нибудь журналист опишет вашу героическую акцию? Проникнется уважением, как к герою Чернобыля?

— В моей каюте тоже чужая женщина, — выдвинул аргумент граф.

— Никогда не думал, что служить родине придется таким тяжелым и грубым способом, — вздохнул Леонтович.

— Лучше было бы, чтобы медсестра осталась у тебя до утра.

Леонтович посмотрел на него глазами, полными неподдельного страдания.

— Ни за что! — выкрикнул он. — Я отдал родине все, что мог, Теперь моей потенции уже никакая радиация не страшна!

— Хорошо, хорошо, пусть уходит, — согласился граф. — Завтра мы арестуем Апостолоса и вздохнем спокойно.

Он подмигнул печальному, измученному шоумену и оставил его для последних прощальных поцелуев благодарной медсестры.

У лифта его остановила Татьяна. Она была пьяна и очень агрессивна.

— Я уже тебе не нужна? Сделала свое дело и пошла вон?

— Успокойся, пойдем посидим у бассейна, — он обнял ее за талию. — У меня есть хорошие новости.

— Плевала я на них! — оттолкнула его Татьяна. — Не прикасайся ко мне. Я навсегда опозорена. Зрители будут показывать на меня пальцем и говорить — это та знаменитой артистка, между ног которой убили ее любовника.

— Наоборот. Все будут тебя жалеть. Ведь ты чуть не стала жертвой изнасилования, — постарался как можно спокойнее объяснить ей Павел.

— Попытка? Да он полчаса трахал меня, пока этот козел раздумывал — идти или не идти!

— Этот козел уже связан и находится под нашей охраной.

Павлу все-таки удалось увлечь Татьяну за собой. Они нашли темное пространство между подвешенными шлюпками. Там можно было спокойно поговорить.

Татьяна закурила. Первая волна истерии прошла. Но злость продолжала клокотать в ее груди. Она, выступив в такой кровавой драме, не получила главного — аплодисментов. После истории с Воркутой она мгновенно стала самой популярной женщиной круиза, а на этот раз о ней быстро забыли. Никто даже не посочувствовал. А граф не соизволил навестить ее. Можно подумать, что на Татьяне каждый день закалывают по любовнику. Эти мысли подняли вторую волну истерики.

— Ты заставил меня поверить в мафию на корабле, но никаких доказательств у тебя нет. Все, что мне об этом известно, так только то, что ты проводишь ночи с любовницей господина Ликидиса. Интересно поглядеть на него, когда он узнает об этом!

— Уж не ты ли побежишь ему сообщать?

— А почему бы нет? Заодно и про радиоактивные отходы выясню.

— Скорее всего тебе объяснят, но не словами, а пулей в лоб.

Татьяна закурила. Смерила графа презрительным взглядом.

— Меня пугать? После того, что я пережила? Котик, опомнись.

Так некстати Татьяна затеяла выяснение отношений. С ней, когда она пьяная, граф совершенно не мог разговаривать. Поэтому решился на крутую меру. Он взял ее под руку и потащил за собой.

— Пошли. Сейчас я предоставлю тебе доказательства. Хватит меня ревновать к несуществующим любовницам! Нам всем нужно предотвратить преступление, а не ругаться между собой.

Он постучал в дверь каюты Шкуратова в тот момент, Когда Ильи Сергеевич уже совсем было разжалобил артиста, и тот согласился развязать ему руки.

— Послушай, Павел, — заплетающимся языком обратился к нему Егор. — Он мне во всем признался. Ты, старик, неправ. Господин Маркелов ни в чем не виноват.

Павел четко оценил обстановку. Он рванулся к сидящему в кресле Маркелову и пригнул его голову к коленям.