– Привет! Как поживаешь? – сказал полицейский.

– Привет! Нормально! – ответил Калле.

Полицейский бросил испытующий взгляд на черный лакированный автомобиль «вольво», припаркованный возле гостиницы.

– Стокгольмский! – сказал он.

Калле, заложив руки за спину, встал рядом с ним. Долгое время стояли они так, совершенно молча и задумчиво разглядывая редких прохожих, одиноко пересекавших вечернюю площадь.

– Дядя Бьёрк, – внезапно спросил Калле, – если думаешь, что такой-то человек – негодяй, как поступить в таком случае?

– Врезать ему как следует, – весело ответил полицейский Бьёрк.

– Да, но я имею в виду – если он совершил какое-нибудь преступление, – продолжал Калле.

– Задержать его, ясное дело, – сказал полицейский.

– Да, а если считаешь, будто он преступник, а доказать не можешь, – настаивал Калле.

– Следить за ним, черт побери, не спуская глаз! – Полицейский широко улыбнулся. – Вон что, хлеб у меня отбиваешь? – дружелюбно продолжал он.

«И вовсе не отбиваю…» – возмущенно подумал Калле.

Никто не принимал его всерьез.

– Привет, Калле, теперь мне надо ненадолго отлучиться на вокзал. Подежурь тут пока за меня!

И полицейский Бьёрк ушел.

«Следить за ним, не спуская глаз!» – сказал Бьёрк. Как можно выследить человека, если он только и делает, что все время сидит в саду и выслеживает самого себя! Ведь дядя Эйнар буквально ничем не занимается. Он либо лежит, либо сидит, либо мечется в саду пекаря, словно зверь в клетке, и требует, чтобы Ева Лотта, Андерс и Калле развлекали его и помогали ему убивать время. Именно так, убивать время. Не похоже, чтобы у дяди Эйнара был отпуск, скорее, он чего-то ждет.

«Но чего, хоть убей, никак не могу вычислить», – подумал Калле и поднялся в гостиницу. Швейцар был занят, и Калле пришлось ждать. Швейцар беседовал с двумя мужчинами.

– Скажите, пожалуйста, не проживает ли здесь в гостинице некий господин Бране, – спрашивал один из них, – Эйнар Бране?

Швейцар покачал головой.

– Вы абсолютно уверены?

– Да, безусловно!

Двое мужчин тихонько обменялись несколькими словами.

– А некто по имени Эйнар Линдеберг тоже здесь не проживает? – спросил тот, кто вел беседу.

Калле так и подскочил. Эйнар Линдеберг! Да это же дядюшка Эйнар! Ну и ну! Всегда приятно оказать людям любезность. И Калле только собрался открыть рот и рассказать, что Эйнар Линдеберг живет у пекаря Лисандера. Но в последнюю минуту что-то помешало ему, и у него вырвались лишь сомнительные звуки: «Эхх-рр-рм!…»

«Сейчас ты чуть не свалял дурака, мой дорогой Калле, – с упреком сказал он самому себе. – Подождем-ка лучшее и посмотрим, что будет дальше!»

– Нет, постояльца с такой фамилией у нас тоже нет, – уверенно заявил швейцар.

– Но вам, разумеется, известно, не появлялся ли здесь в городе за последнее время человек по имени Бране или Линдеберг. И не жил ли он где-нибудь в другом месте, а не в этой гостинице? Именно это я и имел в виду.

Швейцар снова покачал головой.

– All right! Нельзя ли получить у вас двойной номер?

– Пожалуйста! Номер тридцать четыре, наверное, подойдет, – вежливо ответил швейцар. – Будет готов через десять минут. На какой вам срок, господа?

– Это зависит от… Думаю, на пару дней. Тут швейцар вытащил регистрационную книгу, чтобы гости могли записать в нее свои фамилии. А Калле, в необычайном возбуждении, купил наконец свою вечернюю газету.

– Ну и дела! – прошептал он самому себе.