Беседа с молодой вдовой оставила неприятный осадок. Миловидная блондинка с выразительными голубыми глазами была напугана смертью знаменитого супруга, но особенного горя не испытывала, да и не скрывала этого.

– Почему вас удивляет моя реакция, господин следователь? – Она пожала плечами. – Конечно, смерть мужа – ужасное событие, но в последнее время мы жили врозь, вам многие это подтвердят. Прежние чувства умерли, нас ничего не связывает более.

– Тогда что же вы делали в его доме?

– Я приехала переговорить о разводе. Я хотела развода! – Ольге Николаевне неприятно было посвящать постороннего человека в семейную драму.

– И как господин Извеков отнесся к перспективе публичного скандала, не думаю, что его это устраивало? Ведь в своих книгах он выступает эдаким моралистом, поборником добродетели!

– Вот уж не думала, что у доблестной полиции есть время читать романы, – удивилась новоиспеченная вдова.

– Вы плохо думаете о нас, полицейских! Мол, тупые и ограниченные людишки, бегают с револьверами да воров ищут! Нет, сударыня, смею заметить, что и среди нашего брата есть люди, не чуждые прекрасного!

Сердюков слукавил. Конечно же, он и в руки не брал сочинений господина Извекова, но был наслышан, так как вокруг только о нем и говорили. Неделю назад он обнаружил замусоленную книжку на столе у кухарки, аккурат между разделанной курицей и пучком сельдерея. «Помилуй, Степанида, так ты мне вместо бульону десяток страниц сваришь к обеду!» – забеспокоился Сердюков. Кухарка сердито сунула любимое чтение на полку над головой и обиженно засопела: «Что ж с того, книжка хорошая, душевная! Для женского полу очень даже приятная! А вы вот только и делаете, что газетки просматриваете, не убили ли кого да не ограбили ли!»

Тут кухарка была совершенно права. Сердюков по долгу службы читал «Ведомости Санкт-Петербургского градоначальства и городской полиции». Даже в такой газете появлялись сведения о романах Извекова, собственно, в одной из статей следователь и почерпнул свои оценки.

– Итак, вы желали развода, и муж?.. – Следователь сделал паузу.

Извекова промолвила:

– И муж согласился.

– Вот так просто согласился? – удивился Сердюков, зная по опыту, какие дикие истории происходят в подобных случаях.

– Вероятно, вам покажется странным, но это так! – с нажимом произнесла Ольга Николаевна.

– Хорошо, оставим пока эту тему. Расскажите, что случилось ночью? – От следователя не укрылось, что Извекова с видимым облегчением перешла к другим обстоятельствам произошедшего.

– После разговора с Вениамином Александровичем я ушла к себе и заснула быстро, так как была изнурена тягостной беседой. Мой сон был глубок, поэтому я не сразу проснулась от крика в коридоре. Словно продолжался жуткий сон. Но потом крик повторился, добавился непонятный шум, и я вскочила. Это был крик мужа, и такой жуткий, что меня оторопь взяла. Он просил о помощи, умоляя кого-то пощадить его. В одной рубашке и босиком я выбежала в коридор и сразу увидела Вениамина, лежащего лицом вниз. Я бросилась к нему, с трудом перевернула и поняла, что он мертв. К кому муж обращался, непонятно, потому что в коридоре и на лестнице никого не было. В этот миг снизу примчался наш дворник Герасим, который тоже слышал крики.