— Я хотел бы извиниться за свое непростительное поведение, — сказал он так тихо, что, кроме нее, никто не услышал.

Оливия решительно проигнорировал узелок, мгновенно стянувший внутренности.

— Говорю же вам: все забыто.

— Забыто. Но прощено ли?

К счастью, как раз в этот момент музыканты заиграли первые ноты. Это позволило Оливии немного собраться с духом. Обычно она прекрасно владела собой! Но сочетание тепла его руки и негромкого низкого голоса отчего-то кружило голову.

Она пыталась сосредоточиться и прислушаться к голосу распорядителя, выкрикивавшего фигуры, но при этом сгорала от злости на своего партнера. Он намеренно выбрал котильон, потому что это был самый длинный танец и ей придется долго терпеть его присутствие. Что ж, он не выведет ее из себя. Не лишит присутствия духа.

Пусть воображает, что забавляется за ее счет, но успеха не добьется.

— Итак, лорд Хок, — начала она в первом перерыве между танцами, — довольны ли вы первым днем скачек?

— Очень. Скажите, а вы интересуетесь лошадьми? Оливия поколебалась. Она обожала лошадей и верховую езду, будь то долгая прогулка, скачки с препятствиями или просто потребность мчаться куда глаза глядят. Однако не стоит ему знать, что между ними есть что-то общее.

— Полагаю, не меньше всех окружающих.

— Но у вас есть собственная верховая лошадь?

— Да, — призналась Оливия. — Но она уже состарилась и потеряла былую резвость.

Они поклонились друг другу и разошлись, обмениваясь взглядами через образованный танцорами проход. И снова в животе у нее все перевернулось. Что хуже: когда их руки соприкасаются или когда они стоят порознь и он смотрит на нее темными полузакрытыми глазами?

Вторая перемена танца снова свела их вместе.

— Возможно, вам следует проехаться на одной из моих лошадей? — предложил он.

— Возможно. Боюсь, однако, что слишком недолго пробуду здесь и не сумею воспользоваться вашей любезностью.

— Как насчет завтрашнего дня? — не унимался он, обняв ее за талию. Хотя прикосновение было очень легким, Оливия остро его чувствовала.

— Я думала, вы будете заняты в Донкастере, со своими лошадьми.

— А вас там разве не будет? В конце концов, зачем еще вы приехали в Донкастер?

— Я еще не спрашивала маму и не знаю о наших планах на завтра, — солгала она, мысленно скрестив пальцы. Мать будет там, куда предпочтет поехать лорд Холдсуэрт, а это означает — на скаковом кругу.

— Мне очень бы хотелось, чтобы вы приехали, мисс Берд. Моя кобыла Киттиуэйк завтра бежит. Вашеприсутствие наверняка принесет ей удачу.

Оливия грубо хмыкнула:

— Еще одна банальность! Уверена, что вашей Киттиуэйк совершенно безразлично мое присутствие.

— По-моему, это не просто счастливое совпадение, а перст судьбы, что прелестная птичка оказалась на дороге лорда Хока, который выставил на скачки Киттиуэйк и Кестрела! И к тому же вы моя долго отсутствующая соседка. Нет, как хотите, мисс Берд, а это судьба!

Оливия пренебрежительно вскинула голову:

— Признаю игру слов и совпадение, но во всем, что касается судьбы, — нет! Я приеду на скачки и, может, даже поставлю на вашу лошадь. Если она так же проворна, как хозяин, наверняка обгонит остальных, — процедила она уничтожающим тоном.

Он снова ухмыльнулся греховно-прекрасной улыбкой, и она невольно вздрогнула. А когда он закружил Оливию в следующей фигуре, оказалось, что держит ее куда крепче, чем в прошлый раз.