— Так вот, прошлой ночью… — Эмори замолчал в нерешительности и нахмурился.

— Угу, — кивнул Блейк, деликатно отводя взгляд в сторону. Затем он посмотрел на друга и уточнил: — Как я понял по ее сегодняшнему поведению, все увенчалось полным успехом?

Эмори поморщился:

— Она не перестает улыбаться с той самой ночи. Это непристойно.

Укоризна, явно прозвучавшая в голосе Эмори, заставила Блейка расхохотаться. Он весело шлепнул друга по спине.

— Ей-богу, дружище, мне бы твои проблемы! У тебя роскошное поместье… Никаких навязчивых родственников или родителей жены. За исключением, разумеется, лорда Рольфа. И в придачу жена, которая радуется и получает удовольствие, когда спит с тобой. По-моему, тебе грех жаловаться!

Эмори недовольно передернул плечами и упрямо продолжил:

— Но считается, что настоящие леди не получают удовольствия в постели.

Блейк вздохнул.

— Тебе с ней приятно? — Эмори удивленно посмотрел на друга. — Разве ее удовольствие умаляет твое? — терпеливо продолжал допытываться Блейк и ухмыльнулся, когда в ответ глаза Эмори радостно сверкнули.

— Нет, не умаляет. По правде говоря, это меня разжигает…

— Тогда тебе не стоит об этом беспокоиться, — беспечно заключил Блейк.

Эмори снова свел брови:

— Но истинные леди не получают удовольствия…

— Да-да, — перебил его Блейк. — Я много раз слышал утверждения священников, что леди только терпят это и тому подобное. Но в конце концов священники всего лишь люди, а людям свойственно ошибаться. Так что же: ты будешь сидеть и стенать по этому поводу или наслаждаться выпавшим тебе счастьем?

— Полагаю, и то, и другое, — честно признался Эмори.

Блейк трагически закатил глаза и сухо заметил:

— Тогда иди жалуйся кому-нибудь другому. У меня нет времени выслушивать нытье тупицы, не умеющего радоваться своей удаче.

С этими словами он вернулся к трапезе, и Эмори ничего не оставалось, как последовать его примеру…

— В чем дело, Сиберт? — осведомилась Эмма, продолжая помешивать варево, кипевшее в котелке над огнем. Она снова готовила отвар дамианы для мужа. По ее мнению, всем будет лучше, если его пыл не остынет до того, как они зачнут наследника. Король полагался на нее, рассчитывая, что она защитит его от Бертрана и его алчной матери. Тем паче прошедшая ночь показала ей, что на самом деле представляет собой «осуществление брака», то есть соитие. Оказалось, что Эмма вовсе не против его повторения.

— Миледи!

Эмма перевела взгляд на озабоченное лицо дворецкого. Вид у него был раздраженный, что случалось с ним крайне редко. Обычно он бывал невозмутим и спокоен, что бы ни произошло.

— Там… некий господин… в холле, — мрачно доложил Сиберт, выговаривая слово «господин» с каким-то презрением.

— Что за господин? — Эмма медленно выпрямилась, вытирая руки полотенцем.

Пожевав губами, Сиберт помолчал, потом выпалил:

— Надутый павлин! Говорит, что его зовут месье де Ласси и прислал его лорд Рольф. Расхаживает повсюду, как хозяин.

— Это портной! — Эмма растерянно прижала руку к груди. Она совсем забыла о своей просьбе кузену прислать кого-нибудь, чтобы пошить платья для поездки ко двору.

Сняв с огня котелок, дабы его содержимое не перекипело в ее отсутствие, она отправилась в большой зал. Там перед очагом стоял маленький человечек. При виде его Эмма удивленно подняла брови: он не просто стоял, а возвышался — иначе не скажешь, — всем своим видом показывая собственное превосходство над окружающими.