Она даже глаза зажмурила от удовольствия. Здорово! Вот сейчас Ленечка обрадуется! Тоже небось не сахар в съемных-то жить.

Она вбежала прямо к нему в кабинет, даже не успев скинуть пальто. Муж внимательно пялился в монитор, морщил лоб, шевелил губами, то есть работал в полный накал.

– Леонид! – торжественно встала на середину кабинета Варвара, эффектно швырнула пальто на стол и хитро прищурила глаза. – А не обрадоваться ли тебе прекрасным новостям? М-м?

– Варвара Андреевна… я тебе рад… – ответил Леонид, не отрываясь от компьютера. – Что у нас за новости? Ты нашла богатого заказчика?

– Лучше, Ленечка. Лучше. У меня умерла бабушка!

– Ты, Русакова, с ума сошла, что ли? – испуганно вытаращился Семистуков. – Нашла чем радовать.

Варя вдруг сообразила, что и в самом деле ляпнула совсем не то, снова вспомнилась вчерашняя фантазия про нежную, родственную любовь, и она совершенно искренне швыркнула носом.

– Я не этому радуюсь, между прочим, – обиженно проговорила Варя. – По этому поводу я как раз безутешно горюю. А вот то, что моя любимая бабушка обо мне побеспокоилась, оставила приличное состояние, вот это радует.

Семистуков откинулся на спинку кресла и присвистнул.

– Состояние? Ни фига себе… Серьезно, что ли?

Варя даже не стала отвечать. Она все еще была обижена. Ну, или не обижена, а так просто дулась. Она его обрадовать хотела, думала, сейчас он начнет документы к потолку бросать от счастья, а он. Теперь она сидела на стуле, закинув ногу на ногу, и ждала, как себя поведет Ленечка дальше. Деньги его никогда не оставляли равнодушным.

– Ну и что ты с ними решила делать? – все же не выдержал Семистуков.

– Я… решила купить себе квартиру, – ответила Варя, вальяжно качая ногой. – Все же… я уже не девочка, пора и о семье подумать. В общем, надо мне свое гнездышко вить. Как ты думаешь?

– А чего думать, конечно, не девочка, – кивнул бывший. – Покупай. Слушай, Варь, а ты не ездила к тому мужику, который в прошлую пятницу у нас здесь три часа висел? Что ж мы человека никак отоварить не можем?

– Ездила я, – буркнула Варя. – И отоварили его уже. Прямо в понедельник и отоварили.

Она поднялась, потянулась, словно кошка, и медленно вышла из кабинета. Даже песенку какую-то себе под нос замурлыкала. А хотелось орать! Это что ж такое? И квартирой его не взять? Совсем, что ли, остыл? Никаких чувств не осталось? А зачем тогда на ее ноги косился? Эх, надо было бы сапожки новенькие прикупить, тогда бы точно сломался. А то в этих сапогах…

Семистуков зашел к ней в кабинет после обеда. Сначала завел разговор, прямо сказать, ни о чем.

– Варь, у нас там, смотри, кое-какие денюжки образовываются, может быть, нам дочернее предприятие открыть, как думаешь? Я уже себе всю голову сломал, – проговорил он, задумчиво раскачиваясь с носки на пятку.

– Это… ты хочешь, чтобы у тебя была фирма и у меня, так, что ли? – испуганно выдохнула Варя. Сейчас они разделятся, и больше уже не будет каждый ее день начинаться с приветствия любимого мужа. Бывшего. – То есть… ты хочешь…

– Варь, а тебе чего – сильно плохо моим замом работать? – спросил он, заглядывая ей в глаза. – Съехать хочешь?

– Я-я?! Я не хочу. Я думала, это ты… разделить…

– Кстати! – обрадованно вздернул брови Семистуков.