Он, скорее всего, какой-нибудь особенный киллер. Холодный, спокойный, расчетливый. Ничего личного, только бизнес… брр. Григорий молчал, но его молчание не было безопасным. Он просто молча смотрел на меня, как опытный охотник, рассматривающий сомнительных достоинств добычу на предмет того, брать ее или не брать. Может, пусть еще побегает, подрастет.
– Конечно, решили! – Он довольно хлопнул себя по коленке. – И что думаете – я опасен?
– С чего вам это в голову пришло? – У меня вырвался нервный смешок, мысль о том, что я сижу в большущей дорогой машине с мужчиной, о котором совершенно ничего не знаю, и так откровенна, напугала меня. Захотелось на улицу, в дождь. И еще я подумала, что не очень понимаю, зачем он заполняет этот протокол, да еще и с таким старанием, словно не он в меня врезался, а я в него. Ведь ни одна разумная ГАИ никогда не присудит ему выигрыш: слишком исчерпывающе его автомобиль влит в мой бампер. Так зачем, зачем ему понадобился мой адрес и данные паспорта? Ой, сдается мне, что снова я нашла себе неприятности на голову, будь они неладны.
в которой, собственно,
ничего другого от меня и не ждали
1. Убьют. Очень страшная версия, причем, чтобы впасть от нее в ступор, совершенно не требуется ответа на вопрос «а зачем им это надо?».
2. Изнасилуют. Тут… м-м-м… есть проблема. Ну зачем им это надо, у них что, при их возможностях, не хватает своих девушек? Однако все равно, как любая ценящая себя женщина, я на всякий случай рассмотрела и такой вариант.
3. Примутся использовать в своих интересах. Правда, непонятно, в каких интересах можно использовать меня. Воровать я не умею и моментально выдам себя, стоит только кому-то пальцем в меня ткнуть. Я до сих пор переживаю, если у меня нет денег на чай официанту, а вы говорите – воровать. Воровки из меня точно не выйдет, проще меня сразу кончить. Пополнят мною полк продажных женщин? Если как честная особа я еще хоть как-то могу цениться, то на ниве продажной любви я сразу не выдержу конкуренции. Я даже оральным сексом не умею заниматься как подобает, если верить моему супругу. Так что проку от меня никакого.
4. Отберут все деньги. А вот тут уж дудки. Денег у меня практически нет. Не может же их заинтересовать сумма в пятьсот долларов. Или может?
5. Украдут меня и примутся шантажировать мужа. Вон с каким интересом Григорий все о нем выспросил. Ну, так не на того напали. Котик будет красиво клясться, что все сделает для моего спасения. И даже, может быть, будет рыдать в трубку. Но денег не даст ни копейки, а пойдет и напишет заявление в милицию.
6. Будут бить. Абстрактный страх, основанный, скорее всего, на просмотренных по телевизору криминальных сериалах. Там обязательно кто-то бьет кого-то по лицу, а у того из уголка губ течет живописная струйка крови. Причем далеко не всегда у этого мордобоя есть какая-то актуальная причина. Или я просто смотрю эти фильмы кусками с середины и ничего не понимаю? С другой стороны, если я приеду домой со струйкой крови из края губ, доползу до своего этажа и упаду без сознания прямо на руки к супругу, мне совершенно точно не придется отвечать на его сакраментальное «и почему ты опоздала?».
– Вот интересно, о чем вы сейчас думаете? – неожиданно спросил меня Григорий громким голосом, оборвав мечту на том самом месте, где Котик торжественно вносит меня в дом прямо на руках и пробуждает к жизни поцелуем. Я повернулась к товарищу киллеру и попыталась всмотреться в его бесчестные глаза, чтобы понять, какой из шести вариантов может оказаться ему ближе всего.
– О том, что с моей стороны было глупостью вот так сесть к вам в машину. Можно было подождать ГАИ и в «Фобии». Но вы правы. Я считаю вас опасным, да…
– В фобии? – уставился на меня Григорий. |