Что же такого особенного в смерти собаки после всего случившегося за эти годы? Могу сказать только одно: после нее я поняла, что совершенно неважно, буду я продолжать жить или нет. Мне казалось, что этот момент настанет много лет назад, но я ошибалась. Старость подступает, как осень. Однажды утром ты смотришь на небо или чувствуешь в воздухе что-то неуловимое и понимаешь, что все переменилось. Думаю, свою смерть мы ощущаем точно так же. Внезапно она оказывается так близко, что мы чувствуем ее запах.

Но как бы там ни было, а я должна продолжать рассказ. Буду ли я жива, когда ты его прочитаешь, или нет, но тебе необходимо знать, что произошло на самом деле и почему.

Можно ли толком рассказать о первых месяцах после того, как мы с Хью стали любовниками? Это означало бы описывать счастье, а никакие слова не могут выразить истинного счастья. Я могу рассказать вам о наших совместных обедах и поездках на уикенды, о разговорах, которые мы вели, бредя по улице Блок-Айленда августовским вечером, когда летний воздух из-за приближавшегося дождя вдруг стал влажным, как дыхание, и яркий дневной свет сменился предгрозовым пурпуром.

Сердца наши были переполнены. Но что это означает? То, что у каждого из нас были свои неосуществимые надежды, которые мы принесли с собой, как тайные дополнительные чемоданы.

Его легкие прикосновения к моей руке, волосам, плечу всегда напоминали мне стайку серебристых рыбок, которые всплывали на поверхность, влекомые любопытством, но, стоило мне шевельнуться, тотчас же исчезали в глубине. Но я всегда двигалась навстречу  Хью, а не прочь от него, и спустя некоторое время он, прикоснувшись ко мне, больше не отдергивал руки.

Я никогда еще не чувствовала себя такой любимой. Поначалу я просто не могла в это поверить. Подобно черепахе, я то и дело втягивала голову под панцирь, ожидая неминуемого удара. Но по мере того, как наша связь делалась прочнее, я все дольше оставляла голову снаружи, понимая, сколько же теряла в своей жизни.

Самым большим сюрпризом оказалось то, как быстро мы научились понимать друг друга. Какими бы распрекрасными ни были прежние мои увлечения, что-нибудь всегда умалчивалось или оставалось непонятым. Как бы вы ни владели языком, возникают ситуации, когда вам не удается точно выразить то, что вы хотите сказать. Находясь рядом с Хью, я всегда отыскивала нужные слова, что в свою очередь помогало мне лучше узнать саму себя. Доверившись ему, я открылась совершенно по-новому.

В постели он был великолепен, потому что имел по этой части богатейший опыт. Он не скрывал, что в течение ряда лет женщины в его жизни были подобны благовониям — приходили и уходили с легкостью ароматного облачка. Его жена была в курсе большинства этих связей, но у них существовало нечто вроде соглашения: Шарлотта смотрит на все сквозь пальцы до тех пор, пока он держит себя в определенных рамках и не тащит свои интрижки в дом. Значит, его брак превратился всего лишь в формальность? И у нее тоже были любовники? Нет. Она никогда себе такого не позволяла, ей это претит. Нет, брак для нее важен.

Но если все это правда, почему он позволил мне прийти в их дом?

— Потому что я уже был по уши в тебя влюблен. Как никогда прежде. Я готов был все для тебя сделать. Я нарушил все свои правила.

— Почему, Хью? Почему после всех этих женщин ты выбрал меня!  Некоторые, судя по твоим описаниям, были просто бесподобны.

— На такой вопрос нельзя дать удовлетворительный ответ. Что бы я ни сказал, это тебя не убедит и не рассеет твоих сомнений. Любовь невозможно объяснить, она подобна ребенку, страдающему аутизмом. Иногда мы любим в других то, о чем они сами и не догадываются.