— А как правильно по-твоему?

Мятежный огонь в ее глазах угас, уступив место печальной усталости.

— Не знаю. Я ничего не знаю, — пробормотала она, опускаясь в кресло и съеживаясь.

Она выглядела такой потерянной, такой несчастной, что Джонни во второй раз захотелось схватить ее, но не трясти в ярости, а обнять, прижать к себе и пообещать, что все наладится. Он вспомнил, как сделал это однажды, когда она была маленькой. Она бежала к нему, чтобы что-то рассказать, как вдруг упала и сильно ободрала коленки… Он подхватил ее, прижал, а она приникла к нему, уверенная, что он обязательно избавит ее от боли.

Он очень любил ту девочку, младшую дочь Патрика.

Может быть, у завещания Патрика более глубокий смысл? Может быть, он хотел, чтобы Джонни позаботился о Меган? Но как он может сделать это?

Его взгляд упал на шахматный столик. Пат.

Он должен разработать стратегию, как уговорить Меган принять помощь, не ущемляя при этом ее гордости. Может быть, неприязнь к нему носит не личный характер, а порождена неудачным романом, когда она училась в колледже? Разочаровавшись в мужчинах, она решила стать независимой и рассчитывать только на себя?

И тут Джонни пришла идея. Это было безумие, чистое донкихотство, но чем больше он думал о ней, тем больше она ему нравилась. По многим причинам.

— Знаешь, Меган, ты сможешь иметь право на все, чем я располагаю, не считая это благотворительностью, если… выйдешь за меня замуж.

Меган на несколько секунд потеряла способность соображать.

Сердце забилось в груди в глупой надежде, но потом смысл сказанного стал доходить до нее. На смену надежде пришла ярость, заставившая ее снова вскочить с отцовского кресла.

— Ты думаешь, я выйду за тебя замуж из-за, твоих денег? — Не дожидаясь ответа — он был ей не нужен, она бросилась в атаку. — Как ты посмел смешивать меня с теми женщинами, которые вешаются на тебя ради того, что ты можешь им дать! — Она возмущенно взмахнула руками. — Это лишний раз подтверждает, насколько ты испорчен той жизнью, которую ведешь. Ты привык покупать женщин. Наверняка у тебя в каждом городе по любовнице!

Она воинственно уперлась руками в бедра, как будто демонстрируя, что ее женственность не продается.

— Но только не в Гундамурре. Даже если мне придется есть грязь, я не присоединюсь к веренице твоих любовниц!

У Джонни был такой вид, будто ее слова забавляют его.

— Ты представила меня какой-то секс-машиной, не удосуживающейся даже запоминать имена женщин, с которыми имею дело.

Меган пожалела, что дала волю чувствам и ввязалась в этот разговор.

Джонни подошел к столу и Встал напротив нее.

— Могу я узнать, отчего у тебя сложилось такое впечатление?

— Только не говори, что тебя не преследуют толпы поклонниц, — фыркнула она, складывая руки на груди, как будто стремясь защититься от его привлекательности, которая помимо воли начинала действовать на нее. — У любого, кто зашел в кондитерскую, возникает желание отведать сладостей.

— Интересно, ты когда-нибудь высказывала отцу свое мнение обо мне?

— Нет. Да и зачем? Думаю, он сам понимал, кто ты, — ядовито ответила Меган.

— Да, он понимал. Он взял на себя труд понять, кто я, когда мне было шестнадцать.

— Шестнадцать, — хмыкнула Меган. — Тогда ты не был поп-идолом.

— Да, не был. Я был мальчишкой с улицы, единственный жизненный опыт которого заключался в умении выживать и избегать неприятностей.

Меган нахмурилась. Она никогда не задумывалась об этом.

— Ты всегда казался мне счастливым человеком.