– И что?

– И ничего! Сидели и жрали три часа подряд. Танцев не было, так просто ни к кому не подойдешь. И Реваз этот прибабахнутый от меня ни на шаг. А еще он мне знаешь, что сказал? «Людмила, – говорит, – вы можете чувствовать себя свободно и никого не бояться. Я знаю, что у вас думают про кавказских мужчин. Но раз вы пришли со мной, никто даже не посмотрит в вашу сторону». Вот это здорово, правда? Никто не посмотрит! И ведь точно – никто не посмотрел! Вернее, посмотрят, срисуют рядом Реваза – и глаза в сторону. Ну ты скажи, а?

– Твое счастье, что не посмотрел, дурочка! – не выдержала Беата. – Знаешь, что было бы, если бы ты стала при нем кому-то глазки строить?

– И чего было бы?

– Кров, – торжественно произнесла Беата с кавказским акцентом. – Много крови. Больше всего твоей.

– Ой? – не поверила Люда.

– Не сомневайся. Ты думаешь, кто тебе Реваз – безобидный дедушка?

– А... – начала Людмила и вдруг шмыгнула куда-то в сторону. Над прилавком, как статуя командора, навис непреклонный Сергей-администратор.

– Снова посторонние разговоры в рабочее время. Беата Мстиславовна, согласно уставу нашего предприятия, я вынужден вас оштрафовать. У вас будет вычтено из зарплаты.

Беата смотрела на него во все глаза. Ее даже не насмешило упоминание о подвальной зарплате, которой ей и без штрафов еле хватило бы на один ужин в «Виноградной косточке». Она никогда прежде не знала, как низок и мелочен может быть мужик в своей мести женщине, которая предпочла ему другого.

Впрочем, все она прекрасно и давно знала. Но каждый раз, сталкиваясь с этим, теряла дар речи. Так молча и смотрела на прямую спину администратора, который, наверное, решил, что она переживает из-за вычтенных денег.

Бедная продавщица Маша! Так, кажется, зовут девушку, которая написала в редакцию письмо. Неужели над ней вот так же постоянно издеваются плешивые администраторы? Почему же тогда она не по этому поводу просит помощи, а переживает, что негде отхватить богатого мужа? Не верит, что можно что-то изменить, не выходя из-за лотка? Унижение и бедность – вечный удел продавщиц Маши, Люды и Софьи Михайловны, а чтобы разорвать этот порочный круг, нужно вырваться из подвала... Но кто тогда будет продавать колготки, лекарства и бытовую химию? Умница и красавица Беата?

* * *

– ...Беата!

Она остановилась как вкопанная. Погрузившись в мысли о нелегкой женской доле и о судьбе бедного депутата Переяславчикова, умница и красавица совершенно забыла о назначенном на вечер свидании. Закончив работу, она по инерции направилась домой. Дом ее был недалеко от «Семерых козлят», поэтому на работу Беата проезжала три остановки на троллейбусе, а обратно в хорошую погоду шла пешком. Это было удобнее, чем воровато оставлять за углом машину, которая была в три раза дороже, чем дряхлый «Пассат» Сергея-администратора, чтоб ему повылазило.

– Суровая ты девушка, – запыхавшись, проговорил Сергей-хахаль, хватая ее за рукав. – На пять минут опоздал, гляжу – уже уходит. Сердишься?

– Не сержусь, – сказала Беата, размышляя, не рассказать ли золотой рыбке о своих подвальных неприятностях. Да нет, не стоит, он уже один раз показал, какой из него защитник.

Сергей привез ее на сей раз в новое место, которое выглядело дешевым до непристойности. Стены сверкали зеркалами и золотом, в воздухе висел густой табачный дым; какие-то противные рожи, по большей части мужские, поглощали огромное количество еды и выпивки и играли в бильярд.