Марише показалось, что в этой странной неприязни Фаруха к Ирочке есть некий особый смысл, и тут надо смотреть внимательно.

Оказавшись в кафе, Мариша сразу же приступила к делу, не дожидаясь, пока Фарух сделает заказ. В конце концов, в эту подозрительную кафешку они не кушать пришли. Не за шашлыком. Можно подумать, они голодают!

— Фарух, скажу тебе прямо, — сказала Мариша, кивнув на Ирочку. — Твою сотрудницу пытались убить. Неоднократно. Покушения на нее совершались дома, на работе, на улице. И даже на отдыхе. Я — свидетельница! — И Мариша гордо выпятила свою внушительную грудь. В ответ Фарух посопел. Кинул на Ирочку исполненный неприязни взгляд и снова уставился на Маришу.

— А я что могу?

— Мы думаем, ее пытались убить из-за тебя.

— Что?

— Из-за твоих дел!

Вот тут Фарух побагровел по-настоящему.

— Скажи моей сотруднице, — завопил он, старательно игнорируя Ирочку, сидящую тут же за столом, — что ей надо меньше хвостом перед разными кобелями крутить! Тогда и проблем бы у нее никаких не было!

— Ты что-то знаешь?!

— Не знаю я ничего!

— Но ты же сказал…

— Ничего не говорил. Сказал, что порядочные девушки дома по вечерам сидят. А не на белых «мерсах» по городу раскатывают! И никто на их жизнь потом не покушается!

Ирочка сдавленно охнула. Мариша кинула на нее быстрый взгляд. Похоже, Ирочке было очень неприятно услышать про белый «Мерседес». Она сама вдруг побелела. Такой испуганной Мариша ее еще не видела никогда. Даже над обрывом Ирочка выглядела получше. Или тогда просто было темно?

Но сейчас Ирочка мелко тряслась. И смотрела на Фаруха широко раскрытыми глазами.

— Он к вам приходил? — прошептала она. — Скажите, приходил, да?

— Сам не приходил, — буркнул тот, снизойдя до того, чтобы ответить проштрафившейся сотруднице. — Людей своих прислал.

— И что сказал?

— Сказал, чтобы я тебя уволил к такой-то маме!

— А вы?

— Сказал, что уволю.

— А вместо этого ты послал ее в отпуск?

— Да!

И Фарух отвернулся в сторону, явно смущенный тем, что его прилюдно уличили в добром деле.

— Отправил! — произнес он с вызовом. — В отпуск! А что мне было еще с ней делать? Мамы у нее нет! Папы нет! Мужа нет! Родни нет! Что мне было делать? Не мог я ее просто на улицу выгнать. Этот человек от своего не отступится. И девку ни в одном месте теперь на работу не возьмут. Разве что поломойкой.

Ирочка снова охнула. А Мариша разозлилась.

— Черт возьми! — ругнулась она по-своему. — Что происходит?

И так как Ирочка все еще молчала, то Мариша посмотрела на Фаруха. Но тот уже потерял аппетит. И даже прелести Мариши не могли заставить его остаться с девушками. Тоже ругнувшись на своем родном языке, он встал и потопал к выходу.

Мариша не стала его задерживать. Зачем? Что знал, он уже и так сказал. Теперь следовало потрясти Ирочку. А судя по ее и без того трясущемуся телу, долго возиться Марише не придется. Она заказала две чашки кофе и шашлык. Его принесли почти сразу. И он оказался на удивление вкусным. Нежным и с тонкой хрустящей корочкой хорошо прожарившегося жирка. Подруги в один момент проглотили свои порции. А потом запили его кофе, который тоже был хорош.

Варила его пожилая армянка, которая зерен явно не жалела. И молола их до состояния пудры, так что подруги пили не отвар, а густую ароматную взвесь. Видимо, в этом и был секрет хорошего кофе.