— Что ж, спасибо вам большое, — поблагодарила я. — Скажите, а я могла бы с Антонио поговорить?

— Да, я ему скажу…

Кивнув нам с сестрой, девушка поспешила к воротам.

— Да-а уж, вот она, жизнь, — глубокомысленно изрекла Дуська. — Как думаешь, Жень, это Егор их всех убил?

Я хотела ей ответить, но заметила, что к нам направляется Антонио, и промолчала. Испанец действительно был хорош! Если (бы я не любила так сильно Ромку, то влюбилась бы в него. Что ж, зато я теперь прекрасно понимаю Наталию. Антонио остановился, снял темные очки и вопросительно взглянул на нас.

— Добрый день, — начала я по второму кругу. — Я частный детектив, занимаюсь расследованием убийства вашей невесты.

Хотелось бы задать вам несколько вопросов…

Молодой испанец разглядывал нас, словно микробов под микроскопом, и молчал.

— Я, конечно, понимаю, что сейчас не самый подходящий момент… Но все-таки хотелось бы услышать ваши ответы на наши вопросы…

Молчание.

— Вот черт нерусский, — проворчала Евдокия. — И как, спрашивается, нам его допрашивать? Дядя, ты по-русски кумекаешь хоть чуть-чуть?

Никакой реакции.

Тут Евдокия принялась знаками объяснять, чего мы хотим. Несмотря на трагичность ситуации, Дуськина пантомима вызвала у меня смех, и я нервно захихикала. Чтобы лучше меня понять, попробуйте подойти к зеркалу и при помощи жестов сказать: «У нас к вам имеется несколько вопросов! Будьте любезны на них ответить».

Испанец какое-то время с интересом наблюдал за Дуськиными ужимками, а потом вполне отчетливо проговорил:

— Я неплохо говорю по-русски. Можете задавать свои вопросы.

Дуська замерла с поднятыми руками. Потом смачно сплюнула, что-то пробормотала себе под нос и отошла в сторону.

— Вы давно знаете Наташу? — спросила я испанца.

— Мы познакомились в апреле. Могу даже назвать точную дату. Тринадцатого апреля.

— Откуда такая точность?

— Во-первых, знакомство с Наташей — самое главное событие в моей жизни. А во-вторых, у меня день рождения как раз тринадцатого апреля, — пояснил Антонио.

— И вы, значит, сразу поняли, что Наташа — ваша судьба? — Почему-то этот красавчик мне вдруг разонравился и стал вызывать раздражение.

— Не сразу! Далеко не сразу! — воскликнул испанец. — Прошло примерно два часа, прежде чем я понял, что без этой женщины не смогу жить.

— А вы знали, что у нее в России есть муж?

— Знал, конечно. Наташа мне про него рассказывала. Но какой он муж? Разве она его любила?

Объяснять иностранцу устройство загадочной русской души я не стала. Вместо этого задала очередной вопрос:

— Как вы узнали о гибели Наташи?

— Мне позвонила ее сестра, Люба. Я был в Испании, готовился к свадьбе. Мы должны были расписаться восьмого сентября у вас, в России, и сразу улететь ко мне на родину, в Валенсию. Мне много предстояло сделать, поэтому я решил прилететь сюда накануне свадьбы, седьмого. Но пятого сентября мне Любаша сообщила о смерти моей невесты… — Антонио умолк и пристально посмотрел на меня. — У вас есть еще вопросы? Простите, но мне нужно идти…

— Да, конечно, спасибо, — вяло откликнулась я.

Сеньор Мурильос ушел, и тут же рядом со мной возникла Евдокия.

— Нет, ты видела?! Каков придурок! — возмущалась сестра. — Я тут, понимаешь, танец с саблями ему танцую, дружба народов, мир, труд, май, а он смотрит на меня, как на обезьяну в зоопарке, и ни мур-мур! Нет бы сразу сказал: мол, девушка, я вас прекрасно понимаю… Тьфу, мафия! Дон Корлеоне недоделанный!

Не обращая внимания на Дуськины упражнения в изящной словесности, я потопала к остановке маршрутного такси.