свете, там, в вельде, когда Эйрис метнула ее в кембури. О, Эмбри! Где  ты,

моя девочка?!

   - Давай начистоту, Эйрис. Ты полетишь или нет?

   Она подняла затуманенный взор. А в его глазах  горела  страсть.  Смерть

Белазир, боль, которую они причинили друг другу этой ссорой, все  померкло

перед ослепительным блеском космического корабля гедов - никто и ничто  не

могло поколебать его решимости. Он взойдет на корабль,  и  никому  его  не

остановить. И Эйрис поняла: Дахар такой же фанатик, как и Келовар.

   - Ты полетишь, Эйрис? - снова повторил жрец.

   Она закусила губу и отвела взгляд. Дахар схватил  ее  за  подбородок  и

повернул так, чтобы видеть ее глаза.

   - Ты полетишь с гедами?

   Эйрис вздрогнула: он чуть не свернул ей шею.

   - Если я скажу "нет"... Ты отправишься без меня, - задумчиво произнесла

Эйрис.

   Дахар отпустил ее. Он стоял, мрачно глядя на женщину  с  высоты  своего

громадного роста. Внезапно его гнев остыл.

   - Да, ради их науки ты за ценой не постоишь, - сказала она.

   Противоречивые чувства боролись  в  Дахаре,  но  голос  стал  таким  же

спокойным, как у нее.

   - Да. Любой ценой, - повторил жрец.

   Эйрис не почувствовала себя победительницей. Они не решались  взглянуть

друг на друга.

   - Дахар, будь осторожен, пока... пока ты еще здесь. Не  исключено,  что

Келовару рассказали... о нас.

   - Он угрожал тебе?

   - Нет. Он попытается убить тебя, а не меня. Келовар никогда не смирится

с  тем,  что  я  предпочла  солдату-делизийцу  джелийского  легионера.  Он

перекроит правду под свои убеждения... впрочем, как и ты, Дахар. В  общем,

будь... осторожен.

   Она понимала, каких усилий ему стоил ответ:

   - Гракс заберет нас к себе, прямо  сейчас.  Лахаба  и  меня.  Мы  ждали

только... твоего согласия.

   Эйрис крепко зажмурилась. Почувствовав на плече тяжесть его руки, она с

такой  силой  сбросила  ее,  что  мышцы  отозвались  глухой  болью.  Дахар

судорожно перевел дыхание. Потом дверь отворилась и снова захлопнулась.

57

   Кто-то поднял температуру на десять делений, почти до уровня торжества.

В теплом воздухе витали благоухающие, пьянящие феромоны.  В  них  все  еще

сквозил оттенок тревоги и неуверенности, но никто из семнадцати  гедов  не

просил Энциклопедиста отключить обогрев. Радость  сейчас  гораздо  важнее,

чем кристальность и чистота.

   Они собирались домой.

   Возвращались с жителями Кома на борту, под бременем последних  известий

с Флота, разбитого людьми, возвращались, так и не найдя решения  Ключевого

парадокса - но, главное, возвращались. Голоса рокотали комбинациями точных

фактов, иногда переходя на конструкции намеренного беспочвенного  каприза.

Последние ни разу не использовались со времени прибытия на  эту  коварную,

аморальную  планету.  Руки  гедов  гладили  друг  другу   спины,   головы,

конечности.   Мощный,   влекущий   аромат   приближающегося   совокупления

будоражил.