Тем временем в квартиру ввалились мои «гонцы». Капитан и перфект были ликом красны, потливы, взъерошены и тяжело дышали. Впрочем, результаты их забега были вполне удовлетворительны. А именно:

Полк с гауптвахты выпустили, необходимую медицинскую помощь оказали на месте, передав гвардейцев подоспевшему Сину. А после этого занялись «расследованием», хотя, по этому поводу врали неумело. Очевидно, решали, закладывать всех или «рискнуть здоровьем». Видимо, увлеклись, так что ко мне прибежали бегом и взъерошенные, а врать товарищи не стали, потому как на вопрос об отчетности, и таковая была мне представлена. Отображала путь запроса Инквизиции от астропата до заключения остатков полка на гауптвахту.

И принявший решение «хватать и не пущать» в данном случае был прекрасно виден. Некий полковник Ланцелот, генеральный штаб, в составе именно Муниторума, а не гвардии. Обдумав за, против, полномочия и прочее я вынес вердикт.

— Десять плетей перед строем за глупость, граничащую с саботажем, — озвучил я, фиксируя «предписание Инквизитора» в информаториуме крепости.

— Полковника? — выпучил очи капитан.

— Могу разжаловать до рядового или даже штрафника, — доходчиво ответил я побелевшему и ужасающемуся капитану. — Однако, сей полковник уличён лишь в глупости. Соответственно его проступку следует наказание. Вопрос звания оставляю на его непосредственном начальстве, исполнение приговора оставляю на вашем контроле. Перфект Ласси, определите исполнителя, комиссар ли, либо отрядный палач любого ранга. На сем я с вами прощаюсь, перфект, — после чего чиновника как ветром сдуло, от греха. — Капитан, сопроводите меня к полковнику Сину.

— Слушаюсь, — кисло выдал Блинд.

Вообще, справились за четыре часа, правда, «прапорщика» арсенала в полковничьем звании чуть не постиг астрономический коллапс, невзирая на его довольно скромные размеры. Его завхозья натура просто искажала пространственно-временной континуум, препятствуя запросу «дать то, что просят». Однако наличие моей персоны и «агентского» допуска у Сина апеллировали к инстинкту самосохранения и исполнению запроса.

Что, в совокупе, чуть не распидорасило бедного «прапорщика» в клочья. Впрочем, завхозы — народ крепкий, так что потребное он выдал. Выжил и даже не сотворил никаких пространственно-временных надругательств.

А я любовался на свой новый «Офидианский». Довольно любопытным (хотя и ожидаемым по отчету) был возраст в среднем сорок лет — полк воевал двадцать с лишним лет без перерыва. Почти полное отсутствие женщин, разве что две связистки и один хирургеон (высококлассный специалист в медицине), с парой медикусов под началом.

Наконец, окрас моих гвардейцев был белым с фиолетовым, вполне соответствуя Сину. Что, в целом, мне даже нравилось, заключил я, следуя за транспортами с техникой и припасами, доставляемыми на Гнев.

Перед отбытием полюбовался отчетом об исполнении наказания и рапортом о переводе (что было вполне ожидаемо) куда-нибудь подальше от наказанного полковника Ланцелота. Вообще, я призадумался, а не затаит ли кто зло какое в мой адрес, не нагадит ли как в будущем? Но судя по всей имеющейся информации, попытка «нагадить» Инквизитору кончалась логично фатально для гада. Причем, информация эта Ордо Скрипторум (службой информационной безопасности и надзора Инквизиции) не скрывалась, а широко тиражировалась с максимально жуткими подробностями.

Да и вообще, мстительных чиновников бояться — в Ордос не входить, логично решил я. Тем временем, гвардейцы обживались, Гнев выходил к точке варп-прыжка, а ко мне «на аудиенцию» ввалились Син и Редуктор.