— Стало быть…Чарльз… отдал ее маркизу?

— Вот именно! Он положил ее не в карман жилета, где лежали остальные расписки, а в карман, где находились деньги. Вот почему маркиз сказал, что Чарльз полностью расплатился с ним.

— О боже, Перегрин! — воскликнула в ужасе Неома. И прежде чем Перегрин смог что-то сказать, она добавила:

— Но разве нельзя все исправить? Тебе лишь следует пойти к маркизу и объяснить, что произошла досадная ошибка.

— Тогда он потребует деньги у Чарльза. Неома хотела возразить, что пусть об этом подумает Чарльз, но не смогла сделать этого. Как и у них, у Чарльза не было денег. Кроме того, возвращение карточных долгов всегда считалось делом чести.

Их отец неоднократно приводил примеры того, как люди проигрывали огромные суммы денег за карточными столами, заставляя впоследствии страдать своих жен и детей. Неома понимала, что за невыплату проигранных денег Чарльза могли лишить членства в клубе.

Потрясенная рассказом Перегрина, она тем не менее сказала:

— Думаю, Чарльз… понимает, что он несет ответственность… зато, что произошло?

— Безусловно, он все прекрасно понимает! — ответил Перегрин. — Но ты же знаешь, что ему, как и мне, негде взять две тысячи фунтов.

— Может быть, он все-таки что-то предпримет?

— У меня есть идея получше.

— Что еще за идея?

— Мы всю ночь напролет говорили с Чарльзом, и я могу заверить тебя, что Чарльз совершенно протрезвел, поняв, что случилось.

— Меня волнует лишь то, что произошло с тобой, — тихо сказала Неома.

— Я тоже беспокоюсь о себе. Надо надеяться лишь на одно.

— На что же?

— Маркиз не станет с меня требовать долг раньше чем через неделю.

— Неделю!

— А еще лучше через две.

— Какая разница, неделя или две, пускай даже девятьсот две недели пройдет, — воскликнула Неома, — ты прекрасно знаешь, что не сможешь найти две тысячи фунтов!

— Я знаю это, — ответил брат, — поэтому слушай, что я скажу тебе, Неома.

— Извини, дорогой, но я очень расстроилась.

— И я, как видишь, не пляшу от радости! Чарльз тоже в отчаянии. Он и так в долгах и уже продал все, что можно было продать.

Неома знала, что это было чистой правдой, но от этого ничего не менялось. Сделав над собой усилие, она тихо спросила:

— Так что же ты надумал, дорогой, о каком плане ты говоришь?

— Мы с Чарльзом решили, — произнес Перегрин, — что должны каким-то образом украсть эту долговую расписку.

— Украсть? — вскрикнула Неома так громко, что ее голос эхом отозвался в другом конце комнаты.

— А теперь выслушай меня, — сказал Перегрин, — прежде чем впадешь в истерику. Я должен рассказать тебе о маркизе.

— Я… слушаю, — стараясь не плакать, прошептала Неома, сцепив руки.

— Это очень жестокий, безжалостный человек. Он никому не нравится, — начал Перегрин. — Хорошо известно, что маркиз получает удовольствие от азартных игр, и его совершенно не беспокоит, что чувствуют проигравшие, как они страдают.

Неома хотела сказать, что все это не является благовидным предлогом для кражи, но промолчала. Перегрин продолжил свой рассказ:

— Все говорят, что маркиз — самый непопулярный из всех членов Уайтса хотя бы потому, что он никогда никому доброго слова не сказал. Из-за его постоянного везения в картах значительное число людей потеряли свои состояния.