— О, один Бог знает! У меня были американцы-южане — они знают, что и как, скажу я тебе! И северные американцы, и австралийцы, и один датчанин, и пара испанцев — у них с этим тоже все в порядке, — она прервалась и вдруг усмехнулась. — Ты раньше всегда бывала просто шокирована. Что же случилось теперь?

— Думаю, что я начинаю тебя понимать.

— Рада это слышать. Мне было невыносимо без конца ставить тебя в неловкое положение. Так где я остановилась? Ах, да, этот идиотский грек. Еще совсем молодой, всего лишь двадцать один год. Он из фантастически богатой семьи, которая занимается всем — от оливковых рощ и табачных полей до судоходства. Когда я встретила его, он ненадолго был оставлен без присмотра человеком, который является его опекуном последние десять лет. Этот опекун — его тридцатипятилетний дядя. Сулас немного рассказывал мне о нем, но из того малого, что он сказал, я узнала, что этот дядя держал поводья довольно жестко, и Сулас, достигнув двадцати одного года, сбежал с этого их острова — Крит, по-моему, — где они, враждуя, убивают всякого, кто причинит им или их семье какие-нибудь неприятности. Варвары они, что и говорить, со своими варварскими законами и вендеттами. — Эстелла сделала паузу, чтобы затянуться сигаретой, а Эллин скептически произнесла:

— По-моему, ты преувеличиваешь. В наши дни люди не держат закон в своих руках. Я уверена, что они не убивают друг друга.

Эстелла пожала плечами.

— Понимай как знаешь. Так сказал Сулас. И еще я сама кое-что читала об этих людях и об их варварских методах мести. Однако вернемся к Суласу. Он решил обзавестись своим хозяйством тут, в Лондоне, и купил себе потрясающую квартиру. Моя — просто лачуга по сравнению с ней. — Улыбнувшись удивленному выражению лица своей сестры, Эстелла немного помедлила, а затем, небрежно вытянув руку, взмахнула идеально наманикюренным пальцем вверх и вниз. — Когда-нибудь ты видела подобное?

— Неужели это настоящий бриллиант? — выдохнула Эллин, недоверчиво прищурившись. Естественно, она обратила внимание на перстень — этого невозможно было не сделать, но она предположила, что это, возможно, страз. — Это тебе купил Сулас?

Эстелла кивнула головой.

— Сначала это было забавно, потому что он все тратил и тратил деньги, наверстывая упущенное за все годы, когда он не мог позволить себе этого, а его дядя был ужасно недоволен таким поведением Суласа, — довольно нелепая позиция, так как Сулас тратил собственные деньги.

— Да, но если этот дядя является его опекуном, то он просто выполнял свои обязанности.

— Смотря с какой точки зрения. — Эстелла покрутила пальцем так, чтобы лучи света упали на великолепный камень. — Пригодится на черный день, — пробормотала она себе под нос. — Я собираю коллекцию; набрала уже семь — но, конечно, не такого качества. Такой мне уже не удастся заполучить никогда в жизни. Я покажу тебе норковое манто, которое он купил мне всего за одну минуту, однако сначала я подам нам что-нибудь поесть. Мне удалось заставить Суласа хорошенько раскошелиться на меня, прежде чем мы расстались. Я была сумасшедшая, когда решилась на это! Подумать только, я получила все это за каких-то пару недель. Чего бы я смогла добиться, если бы это продолжалось пару месяцев или более?

Эллин с недоверием уставилась на свою сестру.

— Ты сказала, две недели? Только две недели?

— Ну конечно. Мы были вместе только это время. Затем трагический конец…

— Трагический?

— Для меня, я имею в виду. Влюбился в меня, дурак! Я была вне себя! Попросил меня выйти за него замуж и посчитал само собой разумеющимся, что я соглашусь.